это плохо во всех смыслах. Все имущество поделят пополам, не разбирая, кто за что платил. Стелла получит половину дома, денег, машины, нового телевизора «Бэнг & Олафсен» и электрокосилки, невзирая на то, что это он выплачивал ипотеку, да и за все остальное тоже, как правило, платил сам. Джереми слышал, что теперь дела решаются именно так. Удивительно, что при таких условиях число разводов все равно растет. Создается впечатление, что большинство мужчин в любую минуту готовы пожертвовать всем, что они имеют. Не будем брать в расчет случаи, когда как раз жена лучше обеспечена, так что мужчина от развода только выигрывает. Вот это они называют социальной справедливостью!
В данном конкретном случае все очень несправедливо. Джереми вынужден отбиваться от этого адвоката, с боем прорываться к Стелле. Развод будет крахом, даже если не вдаваться в подробности. Банк, дышащий ему в затылок, — уже плохо, а если прибавить еще и развод… Они его просто сметут. Можно будет сразу распрощаться с бизнесом, наняться куда-нибудь ассенизатором и переселиться в грязную квартирку над гаражом.
Джордж Харрингтон пригласил Мэрион на ланч. Ресторан он выбрал шикарный. Цены здесь были соответствующие.
Она просмотрела меню, пока он отвечал на телефонный звонок, за что потом долго извинялся:
— Никакого покоя. Куда человеку деваться? Везде найдут.
Мэрион попыталась навести справки о Джордже Харрингтоне. Фирму не нашла, а банк был маленький, но с хорошей репутацией. Что-то вроде «Бэрингс», но те, кажется, плохо кончили? Итак, этот Джордж Харрингтон — в каком-то смысле из тех, кто привел мир к финансовому краху, поставил его на колени. Он один из архитекторов кризиса, и, строго говоря, с ним не стоило бы преломлять хлеб. Да и самому-то Джорджу стыдно лакомиться эскалопами по-британски с фасолью, шалотом и соусом пармезан, цыпленком в горшочке с горчицей васаби и панчеттой с хрустящим картофелем, но вот он сидит за столиком в отличном, как увидела Мэрион наметанным глазом, костюме. Он явно в хорошем настроении, а метрдотель ему кланяется и всячески угождает.
За свиной лопаткой с хрустящей корочкой, пюре из сельдерея, яйцами-пашот, поджаренным на гриле филе «Джон Дори», салатом нисуаз и мандариновым муссом выяснилось, что он по-прежнему покупает собственность для того, чтобы потом сдать ее. Может, он забыл об экономическом кризисе, туповат или знает что-то такое, о чем не ведают другие. Допустим, министр финансов как раз сегодня утром сообщил ему лично, что в ближайшие месяцы положительных сдвигов в экономике не ожидается. Кажется, ни то, ни другое, ни третье. Джордж Харрингтон просто ведет себя логично. Курс упал по самое не могу — извините за такой не слишком элегантный термин, — а в этом случае целесообразно держаться именно так, как он. Полно возможностей вложить деньги, если вы уверены, что сможете извлечь из этого пользу, а Джордж в себе не сомневается. Слово «бонус» полетало над ними и упорхнуло. В конце концов, кто она такая, чтобы расспрашивать о его обстоятельствах, — потенциальный партнер по бизнесу?
Ланч прошел вполне удовлетворительно. Последнее приобретение Джорджа Харрингтона — квартира в Хэмпстеде: «Старое здание после капитального ремонта, много комнат, отличное местоположение, дом из тех, которые норовят ухватить иностранные представительства на годик-другой. Вы взялись бы обставить такое помещение?»
Мэрион задала несколько беглых вопросов, предложила разные стили — модерн, традиционный или ее собственный, фирменный стиль. Она сказала, что неплохо бы ему было посетить ее демонстрационный зал, чтобы понять, что именно она делает. Джордж достал ежедневник.
Наконец за кофе были предложены условия, которые Мэрион нашла в общем приемлемыми, хотя и не без пары поправок. Всегда надо оставаться деловым человеком и не позволять вертеть собой.
Джордж слушал ее и кивал.
— Совершенно согласен. Да… Эта идея мне нравится. — Он отодвинул пустую чашку. — Ну что ж, Мэрион, я считаю, что мы договорились. Боже, какое это будет облегчение — забыть о портьерах и кухонной обстановке. Созвонитесь с моей помощницей насчет того, когда вам приехать и осмотреть там все, а насчет даты моего визита к вам мы уже решили.
В квартире заканчивался капитальный ремонт, она представляла собой пустую скорлупку, как раз то, что всегда любила Мэрион. Она привлечет всех своих мастеров. Теперь Джорджу оставалось только выбрать стиль, который мог бы понравиться какому-нибудь американскому инвестиционному менеджеру или немецкому дипломату. Окончательную сумму Харрингтон назовет, когда примет решение. Комиссионные, которые получит Мэрион, станут существенной подпиткой ее пересыхающего источника доходов. Она с удовольствием размышляла об этом, пока мыла руки в роскошной дамской комнате ресторана. Мэрион помимо своей воли устало отметила, как прекрасно оборудовано это заведение.
Джордж опять говорил по телефону, но, как только она вернулась, тут же закончил разговор и заявил:
— Так хочется поскорее посмотреть, что вы сделаете из этой квартиры. Не думаю, что для Хэмпстеда подойдет минимализм, как вы считаете? Может быть, что-то вроде кантри, но при этом достаточно современное? Мы обсудим, конечно, но решать, безусловно, вам. Я уезжаю в Грецию на неделю, а потом поговорим.
Они попрощались у входа в ресторан. Мэрион видела, как он ловит такси. Она из соображений экономии решила поехать автобусом. Мэрион теперь частенько жалела денег на такси, да и не только на него. В этом году никаких каникул и обновок, кроме самого необходимого. Но деньги — такая неясная, постоянно ускользающая субстанция. С одной стороны, это нечто конкретное вроде такси, кашемирового свитера, поездки на Корфу, с другой — столбики, целая куча цифр на листке бумаги или на экране компьютера. Все они кричат о глобальном кризисе, разрушившем миллионы жизней. Джордж Харрингтон — из мира цифр и, вероятно, думает о деньгах иначе, чем она. Деньги для него — не такси и не новые ботинки — то и другое само собой разумеется, — даже не дом в Греции, не квартира в Хэмпстеде, не студия в Клеркенвилле и не пентхаус с видом на Темзу. Что до недвижимости, то это его хобби и, как ему кажется, возможность заняться творчеством. Но настоящие, серьезные деньги для него — это бесплотные значки на экране. Мэрион никогда не понять, что он думает при виде этих значков. Сама она, глядя на столбики цифр, видит, что да, чего-то не хватает или нет вообще ничего, но ясно, что у Джорджа Харрингтона и ему подобных совсем другие отношения с деньгами. У нее весьма туманные представления о том, что там творится, в этих сферах. Деньги все время перемещаются, каждую секунду, по-настоящему огромные. Эти странные, чисто умозрительные перемещения определяют мировую экономику, и если там что-то пойдет неправильно, то это заденет жизни конкретных людей.
Она села в автобус, расплатилась с помощью смарткарты «Остер», проехала несколько остановок, вышла на углу у магазина, где расплатилась уже наличными, пришла домой. Никаких звонков и сообщений от перспективных клиентов. Дама, чей незначительный заказ Мэрион выполняла, сообщает, что ее не устраивает ни один из образцов штор. Мэрион мечтательно подумала, что Джордж Харрингтон, вероятно, просто послал бы эту клиентку подальше. Женщины в качестве заказчиков часто бывают невыносимы. Мэрион временами просто ненавидела женщин.
Еще было письмо от Джереми, причем с упреком: она получила его эсэмэску или у нее телефон не в порядке? Это сообщение действительно пришло еще в автобусе, но Мэрион не ответила. Он хотел зайти сегодня вечером. Мэрион же планировала поужинать супом и салатом перед телевизором. Если придет Джереми, придется готовить что-то более существенное, и пропал вечер уединения и отдыха.
Если ты предпочитаешь суп и телевизор нескольким часам с любовником, что-то тут не так. Мэрион поняла это, раздумывая, что ответить Джереми. Да, для нее эта связь потеряла былую привлекательность. Он ей все еще нравился, Мэрион было приятно в его обществе, секс тоже оказался очень кстати, но появилось некоторое безразличие. Она чуть больше допустимого устала от разговоров о том, что надо бы добиться наконец встречи с женой, что доконали наезды ее адвоката… Когда же Джереми начинал жаловаться на финансовые проблемы, ее уже подмывало напомнить ему, что у нее дела обстоят немногим лучше, хотя пока она от этого удерживалась. В семье Мэрион считалось дурным тоном говорить о деньгах. Правда, и беспокоиться по этому поводу не приходилось почти никогда. Ее мать просто считала, что, когда тебе нужны деньги, ты идешь в банк и берешь их. Она так и не поняла до конца жизни, что Мэрион занимается бизнесом для того, чтобы заработать. Мать просто думала, вот какая молодец Мэрион — нашла себе приятное занятие.
