был напоминать гегемону о древности и величии его династии, а акакия – о том, что он, как и все предшествовавшие гегемоны, смертен.
Тира взяла венец, повернула орлом вперед, и опустила себе на голову, жалея об отсутствии зеркала, чтобы проверить – не криво ли.
– Погоди, дай нужное сказать, – подоспел диэксагог. – Наверное, тебе нужно взять мужское тронное имя, чтобы назваться гегемоном…
– Кайро, Тира анасса! – на древнем языке возвестил Плагго, перебив Телестико. – Радуйся, Тира владычица!
– Что такое «анасса?» – вполголоса спросил Кирко.
– Женщина-гегемон, – объяснил Йеро.
– Их же никода не было?
– Были. За пять тысяч лет ровно три, Плагго проверил. Последнюю, полторы тысячи лет назад, звали Та-Эуфиле.
Старец принял из рук новопровозглашенной анассы багряный плащ и накинул ей на плечи.
– Кайро, Тира анасса! – вновь воскликнули пресбеус и два схоласта.
Диэксагог довольно вяло присоединился к ним, Леонтоде вроде бы тоже.
– Пошли к страже, – Тира подхватила акакию и уверенным быстрым шагом направилась к выходу из порфирового чертога. – Горо, ты знаешь Ионно? Возьми в сокровищнице сотню номисм, отнеси ему на конистру, и скажи, что если этому евнуху так хочется быть брахилогосом, место скоро освободится. Алекторидео пора в новодарованное имение на покой.
– Горо нужна охрана? – предположил наместник, стараясь поспеть за анассой, пресбеусом, и схоластами. – Столько золота…
– Никакой охраны, пойду один, как есть. Я зря, что ли, двадцать лет Синим Лезвиям коноплю со скидкой продавал? – отмахнулся ботаник. – Если Ионно согласится, сказать ему, чтоб увел своих с площади?
– Да, когда заслышится стук копыт. Еще передай мою волю. Айпо – изловить и казнить, и проповедников вместе с ним. За голову каждого – двадцать пять тетартеронов. Да… За живого Айпо – тридцать пять.
– А за живых варваров? – уточнил Плагго.
– Варваров убить быстро. Первое, они не набивались мне в мужья. Второе, они чужеземные враги, а не смерды-предатели.
– А вдруг дворцовая стража за тобой не пойдет? – запоздало всполошился Кирко.
– Не посмеют не пойти! – отразил Йеро, сиявший ярче свежеотчеканенной номисмы.
Прежде, чем ответить, Тира приподняла локоть, смотря на переливы плаща.
– Что ж, багрец мне пойдет и как цвет для савана[125]. К тому же на красном кровь не видна.
Глава 53
– Это что? – перебил Хельги, указав на склон холма, где возвышалась груда камней.
– Здесь погиб великан по имени Пискок Гаур. Это его могила, о. Его никто не мог победить!
– Так как он погиб?
– На склоне камнями завалило.
– А! Рассказывай дальше!
– Ждали они у входа в Гримсфьорд до полудня, а потом с юга на всех парах пришел быстрый корабль, подошел к Йормунрекову, недолго простоял борт к борту, о, и весь флот тут же поднял паруса с черными воронами. К югу пошли, – рассказывал Пенда, одной рукой вцепившись в баран[126], а другой наклонно держа энгульсейское орудие управления собаками, называвшееся «го?де» и напоминавшее удочку с зубчатым железным колесиком на конце.
Как именно это колесико побуждало собак бежать быстрее, оставалось для молодого ярла Хейдабира и младшего вождя клана морского змея загадкой. Здоровенные гладкошерстные псы без всякого принуждения неслись, закидывая задние ноги впереди передних, оскалив длинные пасти, и поливая ездоков каплями слюней.
– Что ж Йормунрека всполошило? – Хельги, полустоявший вторым в узком возке, навис над плечом лендманна, чтобы лучше слышать.
По общим размерам и крепости (вернее, хлипкости) постройки, возок больше походил на нарту, чем на телегу. Разница заключалась только в том, что полозья были заменены двумя продольными деревяшками, к которым в свою очередь крепились три оси и шесть высоких колес с узкими железными ободами на спицах из стальной проволоки. Колеса отчаянно тарахтели, все деревянные куски, включая настил, были схлестнуты вместе пугающе тонкими ремнями и гуляли кто куда на каждой неровности, но упряжные собаки тащили ненадежно ощущавшееся сооружение с завидной прытью. Хельги уже заказал умельцам в Динас Малоре такой возок, чтобы погрузить на Губителя Нарвалов и отвезти в Хейдабир. Восторг же Карли по поводу нарты, бегущей по земле, как по снегу, был вообще на грани неприличия, включая таскание псов за длинные уши и целование их слюнявых морд.
– Вести с юга, не иначе. – Пенда поправил защищавшие его глаза от пыли и ветра очки, набранные из тонких пластинок кремневого дикаря[127], оправленных в бронзу. – Там ведь такое началось…
– Что?
– О Нертус, защитница живого! Вы ж не знаете! Едва Килей с Этлавагром рассорились, Йормунрек на Килей войной пошел, а Адальстейн… – имя было произнесено лендманном без особой любви. – Ему на подмогу отправился. Была великая битва у Гафлудиборга. Горм из Йеллинга… о, он ведь родич твой?
– Что с ним? Жив?
– Жив, жив! Десять Йормунрековых кораблей в Эгиров чертог за подводным пивом послал, а кормчий его едва самого Йормунрека не утопил.
«Ай да братец,» – подумал Хельги. – «Жаль, что едва не.»
Дорога из Динас Малора, древних врат Завечернего моря, на Глевагард, а по-старому Каэр Глев, Блистающий Замок, долго вилась через поросшие лесом холмы. Некоторые вершины венчали каменные кольца, воздвижение коих, по местным преданиям, предшествовало не только Фимбулвинтеру, но и Вёрдрагнефе, и даже приходу и исчезновению альвов. По другим преданиям, те же альвы вместе с летучими змеями и древними конунгами в рогатых венцах спали как раз в чертогах под каменными кольцами. Туземцы истово полагались на их пробуждение и помощь в случае, если смертный враг вторгнется на землю острова. Ни один альв верхом на змее почему-то не удосужился встретить Ивара с Сигвартом, когда те решили по- соседски обсудить с Элой конунгом цены на брюкву. С другой стороны, старый Рагнар вроде как раз принял смерть от змеи. Еще занятнее, на островах к северу и западу от Энгульсея змей вообще не было. Опять- таки по преданию, беглый раб и друид с непроизносимым именем построил корабль, обтянул шкурами, собрал на него всех змей с островов, и свез неизвестно куда.
На вершине очередного холма вековые дубы полностью обступили высокое, призрачное сооружение, напомнившее Хельги Витбирскую развалину. Подъем кончился, дорога пошла слегка под гору, и псы еще прибавили прыти, так что колесная нарта запрыгала и затарахтела пуще прежнего.
– А это что? – крикнул ярл в ухо Пенде.
– Чертог Нуады Серебряной Руки! – был ответ.
В долине на юго-востоке показалось нечто еще таинственнее на вид, и будь это нечто в несколько раз побольше, оно вполне бы сошло за Вёрдрагнефу или один из городов Альвхейма.
– Глевагард! – крикнул лендманн, указывая вперед и вниз го?де с колесиком.
По приближении, впечатление волшебства несколько рассеялось – в каменных кружевах там и сям зияли прорехи, и на многих устремленных к небу строениях недоставало крыш. Древние остовы окружали ухожи недавней постройки, из труб шел дым, стучали топоры плотников и кузнечные молоты. Вокруг самого
