репрессии уживались в сердцах и умах многих людей с чувством глубокого удовлетворения по поводу того, как разворачиваются события, и с оптимизмом в отношении будущего.
Джон Скотт родился 6 марта 1912 года в Филадельфии. Его семья была довольно необычной. Отец, Скотт Ниаринг, был профессором политической экономии в престижной Уортоновской школе бизнеса при Пенсильванском университете. Это был человек, известный своими радикальными убеждениями. В 1915 году профессора Ниаринга уволили за его позицию откровенного неприятия капитализма по вопросу об академических свободах — правах университетов и студенческого волеизъявления, а в 1918 году за свою антивоенную деятельность он был обвинен (хотя позже его оправдали) в антиправительственной агитации. Скотт Ниаринг стал членом сначала Социалистической, а затем Коммунистической партии, из которой был исключен в 1929 году за отказ внести в рукопись своей книги такие изменения, чтобы она не противоречила линии партии. И все же он оставался радикалом до самой своей смерти, последовавшей в 1983 году, когда ему было сто лет. Он опубликовал множество книг, причем все они были написаны с позиций левых, включая работы, где он высказывает хорошее мнение об СССР, основанное на впечатлениях от поездок туда в 1925 году и позже[3]. Нелли Сидс, ставшая женой Ниаринга в 1908 году, также имела докторскую степень и вела активную политическую деятельность. У Ниарингов было два сына, и старший из них — Джон Скотт Ниаринг.
Неудивительно, что, родившись и будучи воспитанным в такой семье, Джон Скотт Ниаринг в юности сильно увлекался радикальными идеями и политической деятельностью. В то же время он, по-видимому, противился оказываемому на него огромному давлению последовать примеру своих родителей, в особенности отца, под чьим влиянием и под сенью авторитета которого жила вся семья. Джону было семнадцать или восемнадцать лет, когда он изменил имя, чтобы сохранить свою индивидуальность и независимость, отбросив «Ниаринг» и став просто Джоном Скоттом. Тем не менее он сохранил к обществу, в котором жил, критическое отношение, воспринятое от родителей; оно даже усилилось под влиянием образования, полученного им за границей, где он учился в нескольких привилегированных школах, в том числе и в Швейцарии, где занимался французским и немецким языками еще до того, как поступил в колледж.
В 1929 году Джон Скотт начал учиться в Экспериментальном колледже Висконсинского университета, основанном в 1927 году Александром Меклджоном (1872–1964), новатором в области образования, который в 1920 году стал одним из основателей ACLU[4]. В Экспериментальном колледже обучение велось по программе для того времени радикальной: не было ни экзаменов, ни классов, профессора и учителя жили вместе со студентами, а курс, сфокусированный на изучении древнегреческой культуры, предусматривал анализ моральных и политических ценностных категорий западной цивилизации. Все то время, пока существовал Экспериментальный колледж, он привлекал к себе всеобщее внимание и пользовался заслуженной славой.
Будучи студентом Экспериментального колледжа, Джон Скотт мечтал стать писателем. В годы учения он написал роман и несколько эссе о культурной элите в древних Афинах и роли мыслителя и писателя в современной ему Америке. Среди его личных бумаг, хранящихся в историческом обществе штата Висконсин в Мэдисоне, есть эссе, написанное им в конце первого семестра, в котором он под псевдонимом Смизерс размышляет над программой своей учебы и о своем будущем:
Сейчас классовая борьба играет важную роль… Смизерс, твое место теперь в этой борьбе.
Но напрашивается интересный вопрос. Смог бы Смизерс сыграть большую роль в классовой борьбе, если бы он остался в своей маленькой белой комнате (убираемой горничными), объективно оценил всю проблему, а затем закончил бы курс обучения и стал бы лидером? Ответить на этот вопрос можно только отрицательно… Теперь надлежит вести работу среди самих рабочих…
Смизерсу надо забросить чтение трудов Платона и Аристофана и основательно заняться изучением марксизма и его современных интерпретаторов, таких как Ленин… Смизерс еще молод, и ему предстоит многому научиться, но он набирается знаний и начинает понимать, где его место. Он. может быть, останется в своей белой комнатке еще на некоторое время, но сконцентрирует свои усилия на анализе книг Маркса, а не Платона; он понимает, что должен быть с рабочими, помогая им создавать новый мир.
Скотт проучился в Экспериментальном колледже еще два семестра. Затем, зимой 1931 года, он решает принять участие в подлинном, реальном эксперименте, который в то время был у всех на устах, и отправиться в Советский Союз, где, как говорили, рабочие строят новый мир.
Довольно непросто сейчас воссоздать и дать почувствовать читателю то широко распространившееся в Америке после 1929 года ощущение, что в США жизнь идет не так, как надо, а в Советском Союзе происходит нечто чрезвычайно важное. В 1931 году Джон Скотт принял решение ехать в Советский Союз; это было время, когда Америку охватила великая депрессия: закрывались заводы, в стране появились миллионы безработных. В Советском Союзе, напротив, строили сотни новых заводов, безработица исчезла, и даже возникла острая нехватка рабочей силы. Как писал Артур Кёстлер, «если бы сама История взялась за дело, то и она не смогла бы более точно совместить эти события во времени: самый серьезный кризис западного мира совпал с начальным периодом промышленной революции в России… Контраст… был настолько велик и очевиден, что напрашивался столь же очевидный вывод: они — это будущее, а мы — прошлое»[5].
Подобно тому как американская технология и цивилизация оказывали значительное влияние на большевиков, планы строительства в Советском Союзе производили глубокое впечатление на американцев. Ученые и просветители, промышленники и поэты — все хотели посетить «огромную лабораторию» новой России. Объявление, появившееся в «Нейшн» 16 января 1929 года, призывало «ехать в Россию»:
В России тепло встретят интеллектуалов, общественных деятелей, профессионалов-специалистов, мужнин и женщин. Здесь Вы можете увидеть причудливое переплетение живописных национальностей, удивительную природу, великолепную архитектуру и экзотические цивилизации.
Редактор другого журнала, Рэй Лонг, расхваливал поездки в Советский Союз, называя их «самым интересным путешествием, которое сегодня можно предпринять», и окрестил советский эксперимент «важнейшим шагом человечества со времен зарождения христианства». Увлечение американцев Советским Союзом, в результате чего появилось несметное количество книг, написанных в новом фривольном жанре, названном «Страна, имеющая план», оказало свое влияние и на умы американских сторонников политических реформ. Эдмунд Уилсон обратился с призывом ко всем прогрессивным силам страны «отобрать коммунизм у коммунистов», а Чарльз Баэрд предлагал наметить «пятилетний план для Америки». Однако самая запоминающаяся фраза о новой Советской России принадлежит Линкольну Стивенсу, сказавшему: «Я побывал в будущем — и оно действует»[6].
Тысячи американцев уезжали в эту незнакомую, далекую, загадочную страну советского социализма: некоторые — по политическим убеждениям, другие — в поисках работы, но было немало и таких, которые отправились туда в поисках приключений. Помимо известных и не очень известных «деятелей», совершавших поездки по Советскому Союзу, множество американских инженеров и квалифицированных рабочих ехали руководить или принимать участие в великих проектах пятилетнего плана. Эти американские специалисты не только играли важную и не всегда по достоинству оцененную роль в деле индустриализации Советского Союза, некоторые из них оставили ценные для нас описания своих впечатлений. Эти воспоминания, за исключением нескольких публикаций, похоронены на страницах никому не известных журналов или в архивах, разбросанных по всей территории Соединенных Штатов. Однако ни одна книга воспоминаний, какой бы интересной или важной она ни была, не идет ни в какое сравнение с книгой Джона Скотта.
Бросив учебу в Экспериментальном колледже, Скотт по совету отца решил овладеть какой-нибудь полезной специальностью, прежде чем отправиться в СССР. Поэтому он поступил на завод Дженерал Электрик в городе Шенектади штата Нью-Йорк, где несколько месяцев учился сварочному делу и получил документы, подтверждавшие его квалификацию и дававшие ему возможность работать сварщиком. Теперь
