происходит в старой Гаване. Я помню, как это было великолепно, как романтично. Эти улочки, эти разрушающиеся дома с балконами. Самый первый раз. До этого никогда не имел дела с женщинами. И вот я с этой Ивонн. И мы начинаем раздеваться. Помню, я сидел на стуле у двери. Больше всего запомнилось ее красное нижнее белье: красный лифчик и красные трусики. Это было что-то фантастическое. Потом помню, как я лежу на ней. Потом помню: только все кончилось, как она говорит: „Слезай с меня!“ По-моему, это подло. „Слезай с меня!“ В дальнейшем не всегда так бывало, но поскольку так случилось в первый раз, я думал, что всегда так и будет, и слез. „Кончил? Убирайся!“ Даже среди шлюх попадаются такие стервы. Никогда этого не забуду. Я подумал: „Ладно, не все ли равно?“ И все-таки мне показалось, что в этом есть что-то нехорошее, какая-то враждебность. Откуда парню из кубрика было тогда знать, что, какие бы они ни были хорошенькие, по крайней мере одна из десяти окажется злобной дрянью?»
Вскоре после того, как его первую жену сочли убитой, мистер Шаббат отбыл в отдаленную деревню в горах, где до самой смерти его содержала вторая жена, которая годами мечтала отрезать ему член, а потом найти убежище в «Ассоциации для женщин, подвергающихся жестокому обращению». Все его достижения за три десятилетия жизни в глуши сводятся к тому, что он практически превратил в шлюху миссис Дренку Балич, соседку-эмигрантку из Хорватии, а также поставил пятиминутный кукольный спектакль по книге безнадежно больного Ницше «По ту сторону добра и зла». К пятидесяти годам мистер Шаббат заработал эрозивный остеоартрит обеих рук, в том числе дистальных и проксимальных межфаланговых суставов. Пястно-фаланговые суставы почти не были затронуты. Результат — частые обострения, потеря функции из-за постоянных болей, плохая подвижность и прогрессирующая деформация. Пока он выбирал между артродезом и артропластикой, его жена сделалась крупным специалистом по шардоне. Остеоартрит явился прекрасным поводом для того, чтобы еще более ожесточиться против всего на свете и посвящать все свое время изобретению новых и новых способов унижения миссис Балич.
Его пережил призрак его матери, Итты, похороненной на кладбище «Бет… и что-то там такое», Нептун, Нью-Джерси. Призрак неотступно преследовал его в течение последнего года жизни. Брат мистера Шаббата, лейтенант Мортон Шаббат, был убит на Филиппинах во время Второй мировой войны. Итта Шаббат так и не оправилась от этого несчастья. Именно от матери Шаббат унаследовал свойство никогда не привыкать к потерям.
Пережила Шаббата и его вторая жена, Розеанна, с которой он жил в Мадамаска-Фолс и с которой занимался сексом в ту ночь, когда мисс Кантаракис исчезла (или была убита им, а от ее тела позже каким- то образом избавились). Графиня Плисситас считает, что он вынудил миссис Шаббат, в девичестве Кавана, стать его сообщницей и таким образом подтолкнул ее к алкоголизму.
Мистер Шаббат ничего не сделал для Израиля.
…расплывшееся пятно шипенье пятно какое неприятное изобретение никто не думает таким телеграфным стилем я не затем спустился чтобы искать что потерял глупо идиотизм греческая деревня греческое гиро шашлык соувлаки пахлава ты знаешь Никки цыганская шаль роняет ангельские блестки на викторианские ботинки и не трахнешь чтоб не изнасиловать и нет только не туда а ведь только и кончала когда туда прости Господи тех кто не трахал в зад гиро ты знаешь Никки соувлаки знаешь Никки отель «Сен-Марк» номер за $25.60 толстяк в татуировках знаешь Никки мусор с той поры как мы съехали кожаные ремни связать запястья щиколотки завязать глаза продолжай хочу узнать секрет я только хочу узнать всё самое сокровенное когда ты используешь меня как мальчика я твой мальчик ты моя девочка мой мальчик твоя рука твоя рука с куклой кукла дай мне руку этнические украшения опять кожа старые люди я старый человек магазин религиозной сексуальной одежды ладан Никки всегда Никки опять Никки жгут сувенирные лавки майки ладан никогда без ладана пламя вырывается всё еще красят длинные волосы последние переселенцы иммигранты дородная полька с кирпично-красным лицом домашняя еда и что мне еще сказать кроме ну почему всё так какой смысл нет никаких шансов найти ее здесь не могу больше этого выносить Бог есть это не наши случайно шторы в окне Никки испачкала их повесила исчезла я оставил на 120 баксов всякого дерьма из Армии спасения деревянные ставни она любила волокита выцветшие дощечки тридцать лет спустя ставни Никки…
— Как насчет покурить? Покурить не желаешь?
— Не сегодня, дорогой.
— Парень, я голодаю. У меня курево что надо. Настоящий «Маккой». Не жрал сегодня. Без завтрака и ланча. Два часа тут торчу. Ни хрена не продал.
— Терпение, терпение. «Ничего незаконного не добьешься, не имея терпения». Бенджамин Франклин.
— Друг, я ни хрена не жрал!
— Сколько?
— Пять.
— Два.
— Ч-черт. Это же настоящий «Маккой».
— Поскольку голодаешь ты, цену назначаю я.
— Черт бы тебя побрал, старик, жидовская твоя морда.
—
— Придет день, когда не я буду торчать тут, попрошайничать и торговать всяким дерьмом. Это евреи должны попрошайничать. Погоди, скоро все нищие будут евреи. Тебе понравится.
— Евреи будут попрошайничать, когда сделают Гору Рашмор[88] для черных, дорогой мой, и ни днем раньше, — черную Гору Рашмор с высеченными портретами Майкла Джексона, Джесси Джексон, Бо Джексона и Рея Чарльза.
— Три за пять. Я с голоду помираю, чувак.
— Вот это хорошая цена, договорились. Но тебе следует пересмотреть свое отношение к евреям. Вы, ребята, появились здесь раньше, чем мы. У нас не было ваших преимуществ.
…Нина Корделия Дездемона аптека Эстрофф всё еще здесь боже мой Фрайе библиотек унд Лизехалле Дойче диспансер подвальчики индийские бутики индийские рестораны тибетские побрякушки японские рестораны пицца Рэй Киев 24 часа 7 дней в неделю введение в индуизм она всегда читала какую-нибудь там дхарму артху каму и мокшу освобождение путем перевоплощения высшая цель смерть вещь конечно хорошая возможно самое надежное средство от низкой самооценки программка скачек варшавские газеты бомжи бомжи бомжи сидят на лестничных клетках обхватив головы руками из их карманов разит мочой…
— Я поехал, друг.
— Чего-чего, повтори?
— Крыша едет, говорю. Мне надо пожрать. Не завтракал и не обедал сегодня.
— Не страдай. Все так.
— Я не виноват. Меня подставили. Помогите кто-нибудь.
— Я займусь твоим делом, сынок. Я верю в твою невиновность не меньше, чем в свою.
— Спасибо, дружище. Ты адвокат?
— Нет, я индуист. А ты?
— Я еврей. Но я изучал буддизм.
— О, да, по твоим джинсам сразу видать, что ты старательный ученик.
— Ну и как оно все с точки зрения старого мудрого индуиста?
— О, я не то чтобы я совсем индуист, просто люблю трудности. Живу на подножном корме. Стремлюсь достичь чистоты и полного самоконтроля. Сдержанность. Аскетизм.
— Пожрать бы, друг.
— Животной пищи следует избегать.
