среди нас, раскидывают свою коварную сеть предательства…»
Эпилог
Истории гораздо чище, чем настоящая жизнь. У историй честные, счастливые финалы, но все, что остается в реальной жизни, – это незаконченные дела.
Всю следующую неделю после наших приключений в подземелье мы с Эмберли почти не встречались,– у каждого было полно дел. Юрген поправлялся медленно, так что я лишился своей главной защиты против нудных мелочей моей работы и обнаружил, что как результат моя нагрузка резко увеличилась. Добавьте к этому упадок сил и небольшие ранения и поймете, почему я занимался едой, сном и перелистыванием бумаг. В один из вечеров зашел Дивас с бутылкой амасека, чем внес приятное разнообразие, и посвятил меня во все последние слухи (которые я, будьте уверены, после всего случившегося как можно старательнее пропускал мимо ушей, – нечего искушать судьбу).
– Никто не понимает почему, – сказал он, – но тау уходят.
Это я слышал и из других источников, гораздо более надежных, благодаря моим связям в ставке лорда- генерала, но все равно кивнул, пока наливал нам еще по одной.
– Ну, это же ксеносы. Кто знает, почему они поступают так, а не иначе?
Это действительно было непонятно, даже после объяснений Донали, но он, похоже, знал, что говорил, и Эмберли позже подтвердила его правоту, так что перескажу, как могу.
Видите ли, будучи эксцентричными маленькими засранцами, они, похоже, не ищут драки ради нее самой. Насколько я смог понять, они решили, что, раз уж мы твердо намерены довести дело до кровавой мясорубки, только бы удержаться на этом жалком шарике, они уж лучше просто отдадут его нам. Сами же уберутся и займутся чем-нибудь более продуктивным, до тех пор пока нам эта планета не наскучит или нас что-то отвлечет, и тогда они смогут вернуться, когда мы не сможем как следует сразиться за это местечко[56].
А у нас пока была другая забота – рой-флотилия, если, конечно, он действительно приближался.
В любом случае, думаю, вы поймете, что я был приятно удивлен, когда пришло приглашение от Эмберли на ужин в хорошем ресторане на набережной, в квартале, чудом избежавшем разрушения. Честно говоря, я не рассчитывал когда-либо еще ее увидеть (с этим предположением, как и со многими другими, я попал впросак).
– Как там Юрген? – спросила она, поднося ко рту аппетитный блинчик с копченым угрем.
Тронутый ее заботой, я рассказал, как он поправляется, и в свою очередь поинтересовался состоянием ее спутников (как оказалось, они чувствовали себя достаточно хорошо: Рахиль встала на ноги и остается все такой же чокнутой, как и раньше, а Орелиус уже вернулся на свой корабль).
– Рада слышать, что он в порядке. Он выдающийся человек.
– Он, несомненно, необычен, – согласился я, смакуя местный марочный алкоголь, который она где-то раздобыла, – легкий и пряный, он отлично подходил к еде.
Эмберли улыбнулась:
– Даже более, чем вы думаете. – Что-то в тоне ее голоса насторожило меня, и я стал внимательнее прислушиваться к ее словам. Это уже была не просто болтовня. – Вряд ли мы выбрались бы из туннелей, если бы не он.
Мне вспомнилась моя отчаянная дуэль с патриархом.
– Если бы он не раздобыл где-то мелтаган… – начал я, но она оборвала меня на полуслове:
– Я говорю не об этом. Вы знаете, что такое «пустой»?
Я, наверное, выглядел сбитым с толку, потому что она решила объяснить:
– Они крайне редки; более редки, чем псайкеры.
– Вы полагаете, что Юрген псайкер? – спросил я, невольно издавая смешок и слегка отодвигаясь, чтобы позволить официанту забрать мою тарелку. Такая идея меня здорово позабавила.
– Нет. Наоборот. Он пустой, я уверена, – заявила Эмберли, а я пожал плечами:
– Ничего не понимаю.
– Пустые, они вроде антипсайкеров, – объяснила она. – На них не действуют псайкеры или создания варпа. Они блокируют телепатическое общение. Вы видали, как отреагировал на него патриарх…
– Он отшатнулся, когда Юрген подобрался поближе, – произнес я. – Да и Грис отчаянно старался держаться от него подальше.
Эмберли кивнула:
– Именно. Присутствие вашего помощника разрывало телепатическую связь выводка.
– Это многое объясняет, – сказал я, вспоминая несколько инцидентов, имевших место в прошедшие годы, которые тогда показались мне интригующими и в которых, как я теперь понял, наблюдалась определенная последовательность. Действительно, сопротивляемость моего помощника психическим атакам всегда была на высоте. – Когда вы поняли?
– Сразу, как увидела его, – призналась Эмберли. – Когда Рахиль грохнулась в обморок, пока Юрген пытался помочь ей забраться в «Саламандру».
Во мне стало зарождаться нехорошее предчувствие.
– Вы собираетесь его рекрутировать для себя? – спросил я. – Раз он способен одним взглядом смущать демонов и колдунов, вы вряд ли оставите его заваривать чай комиссару Имперской Гвардии.
Она снова улыбнулась, как будто ее что-то забавляло.
– Инквизиция – это странная организация, Кайафас, – сказала она. – Она не похожа на Гвардию, где все едины против общего врага и можно рассчитывать на боевых товарищей и командную вертикаль.
Тогда я еще не знал, о чем она говорит, но с тех пор мне пришлось иметь больше контактов с Инквизицией, чем хотелось, и уж поверьте мне на слово, она была права, и вы счастливчик, если вам не приведется выяснять это на собственной шкуре.
– Мы не очень-то стремимся делиться нашими возможностями и средствами, потому что никогда не знаем, кому в ордосах мы можем доверять. Так что я пока оставлю его там, где он есть. Так безопаснее.
Как вы понимаете, сказать, что я был ошеломлен, услышав это, значит не сказать ничего.
Я, было, подумал, что она шутит, пока не присмотрелся к ее глазам. Синие и бесхитростные в этот момент, они сияли искренностью, которую невозможно было бы подделать (поверьте, уж в этом-то я эксперт).
– Безопасность? В боевой части Гвардии?
– Я могу снова отыскать вас, если понадобится. Любого из вас.
В тот момент я чувствовал себя настолько растерянным, что все значение этих слов до меня тогда так и не дошло.
– Но если я включу его в свой штат, он привлечет к себе внимание. Которого я предпочла бы избежать[57].
– Понятно.
В действительности ничего мне было не понятно, но до меня дошло, что пока не стоит беспокоиться о том, что у меня отберут Юргена. Еще я отметил для себя, что, пока он рядом, никакой псайкер не пронюхает те тайны, которые я предпочел бы оставить погребенными в своем сознании. Так что к карамельному крему, составлявшему мой десерт, я приступил с должным энтузиазмом.
– Ну и отлично, – ухмыльнулась Эмберли, и на ее лице снова появилось то озорное выражение, которое так нравилось мне. – К тому же с Рахиль и так-то непросто сладить, и мне не слишком понравится, если она каждые пять минут будет падать в обморок.
– Уверен, не понравится, – сказал я. Повисла неловкая пауза, так что я поспешил сменить тему: – Вы слышали об отступлении тау?
Она кивнула.
