спросите, скажу, что не имею понятия, кто всем этим заправляет. Или как именно заправляет. Вообще ничего не знаю. Когда Фекла пытался взять меня в долю, он сказал, что все рассказывают только тем, кто к ним присоединяется. Заключается контракт. Как только вы становитесь частью картеля, вам сообщают подробности. Для этого необходимо заплатить вступительный взнос.
–
Бартол затушил папиросу.
– Три четверти миллиона!
–
– Да, точно. Очень много.
Насколько мне удавалось понять, он все еще говорил правду. Но внезапно я увидел настоящую, простую причину, по которой он не был вовлечен в торговлю флектами. Принципы тут были ни при чем. Сайскинд просто не мог себе этого позволить. Три четверти миллиона оказались для него слишком большой суммой, и он был расстроен по этому поводу. Его негодование легко читалось в размытом сгустке резкого красного цвета.
–
Он рассмеялся, и я почувствовал, что Бартол собирается солгать.
– Понятия не имею.
–
Сайскинд откинулся на спинку и широко развел руки.
– Вот ублюдок, ты же читаешь мои мысли! Ну, так сам скажи, что это значит!
–
Псионический удар заставил капера распрямиться и выбил слезы из его злых глаз.
– Хорошо. Хорошо, мать вашу. Только не надо больше.
–
Его сознание снова заволакивалось темной дымкой, сопротивляясь моему проникновению. Все это было необычно. Я чувствовал, что допрос идет хорошо, но оставалось ощущение, будто он дает мне ответы из открытой для доступа части своего сознания, в то время как все прочее остается за непроницаемой стеной.
– Вистан, – позвал я через вокс.
Люк двери скользнул в сторону, и вошел Фраука.
– Папиросу с лхо для мастера Сайскинда, – попросил я.
Фраука поджал губы, извлек картонную пачку из кармана куртки и предложил Сайскинду. Щелкнув зажигалкой, Вистан дал Бартолу закурить и тут же закурил сам.
– Иногда я начинаю благодарить Бога-Императора Человечества за свои дыхательные фильтры, – произнес я.
Фраука пропустил мой комментарии мимо ушей.
– Буду ждать снаружи, – сказал он, выходя. Люк плавно закрылся.
–
–
–
–
Я помедлил.
–
–
–