времен заката своей расы в таком блаженном состоянии, в каком эльдары пребывали лишь до случившегося в незапамятные времена и по их же вине Грехопадения.
В затерянном мире царили спокойствие и блаженная идиллия, и взволнованный эльдар, спешивший по выстланным жемчугами коридорам внешней западной спирали, привлекал к себе неодобрительные взгляды встречных. Поведение молодого и еще не способного целиком владеть своими чувствами эльдара беспокоило окружающих.
Грубое и незнакомое чувство тревоги стало распространяться по всему миру, от одного сознания к другому, и достигло той, кого искал молодой гонец, раньше, чем он успел перед ней предстать.
Она ждала его в галерее, уставленной скульптурами, выточенными из косточки духа. Деликатный материал обладал способностью распознавать чужие эмоции. Поэтому статуи уже начали извиваться, принимая уродливые формы. Экран хрустального пульта, установленного здесь же, покрылся рябью, но быстро успокоился, подчинившись ментальному приказу хозяйки.
Обращаясь к высокородной соплеменнице, охваченный крайним волнением эльдар позабыл о правилах этикета.
— Госпожа! В святилище Каэлы Менши Каина случилось страшное. Ковчег открыт!
— Ковчег Кроваворукого Бога?!
Благородная эльдарка даже не сразу вспомнила, где именно в запутанных коридорах ее родного мира находится ковчег. Сама она там никогда не бывала. Это место вообще посещали единицы. Десятки тысяч эльдаров, населяющих ее искусственный мир, все как один встали бы на защиту своей родины, но мало кто помнил, что на самом деле означают слова «угроза» или «война». Очень немногие из них посвящали себя служению загадочному и страшному богу войны.
— Как это возможно? Кто посмел вторгнуться в святилище, не опасаясь лавлечь на себя божественный гнев?
— Госпожа, вы меня не поняли! — дрожащим от страха голосом прошептал молодой эльдар. — Никто не вторгался в святилище. Ковчег открылся изнутри. Теперь он пуст. Аватар ушел сам.
Статуи зашатались и отрывисто загудели, словно набат в ночи. Этот гул будет слышен теперь много дней подряд. Изваяния не подчинятся даже самым строгим приказам замолчать, рассылая во все концы космического пространства грозную весть: «Берегитесь, враги, детей Азуриана. Кроваворукий Бог уже в пути!»
ГЛАВА 5
— Спук! Хэш! Обскура! Морфо! Калма! Спур! У нас есть все! Впереди смертельный бой! Пусть мы все умрем, но сначала мы кайфанем!
Максим Боруса не мог нарадоваться на своего нового зазывалу-вышибалу. Обходительный с клиентами! Разбирается в товаре! Беспощадный с хулиганами! И к тому же не слишком жадный! Лишь однажды Максим поймал помощника на том, что тот брал из выручки больше положенного. Что ж, Гальба и Корба его отлупили, сломали пару пальцев и все! К чему калечить такого ценного работника?! К тому же мошенник, кажется, усвоил урок…
«Жизнь хороша! И жить хорошо!» — думал Максим, развалившись на троне из пустых ящиков, установленном в конце заброшенного коридора. Эту часть нижней палубы Максим давно объявил своей подконтрольной территорией.
Сверху Борусе было хорошо видно, как идет торговля. Его китель и красная с золотым шитьем перевязь главного старшины первой статьи лежали рядом. Тут же, под рукой, — цепной меч и пара болтерных пистолетов. Кто знает, когда они понадобятся?!
На коленях у Максима сидела одна из бортовых проституток. Он лениво щупал ее грудь под блестящей блузкой. А она, нажевавшись корня таджа, закатывала глаза, хихикала и игриво ерзала задом.
Вообще-то таких девушек не должны были пускать на борт, но Максим прекрасно понимал — никто в точности не соблюдает Устав. В нем слишком много положений, запрещающих все, что помогает хоть как-то скрасить тяжелые будни и нести нелегкую службу на боевом корабле Божественного Императора. А ведь человек с головой на плечах может неплохо заработать даже на одном из них!
Максим самодовольно ухмыльнулся. Когда он впервые попал на борт «Махариуса», на его запястьях звенели наручники. Его завербовали насильно, и никто не думал, что он протянет здесь хотя бы год.
И вот прошло шесть лет. Максим дослужился до звания старшего унтер-офицера. И это при том, что в команде насчитывалось почти тринадцать тысяч человек. Его хорошо знали на капитанском мостике. Да что там говорить, почти все на корабле боялись и уважали его. За пределами же боевых частей и вне вахты он прослыл крупнейшим специалистом по всему, что не дозволено Уставом. Он сколотил подобие банды, насчитывающей около пятидесяти человек. Все они были у него на побегушках. Этих людей он отобрал лично. Жестокие и грубые, но ничего другого от них и не требовалось. В случае необходимости старшина мог рассчитывать на поддержку еще ста пятидесяти или двухсот человек. Можно сказать, у него была небольшая личная армия.
Разумеется, ему нечасто доводилось прибегать к их услугам. Очень многие на капитанском мостике знали о его делишках, и Максим старался не зарываться: убивать как можно меньше людей во время разборок и не жадничать. Поэтому офицеры ему не досаждали.
«Капитан Семпер не так уж и плох!» — подумал Максим.
Конечно, Семпер был типичным надменным офицером, аристократом с Кипра Мунди. Но все-таки он понимал, что к чему. Понимал, что жесточайшую дисциплину на борту корабля имперского Военно- космического флота можно поддерживать, только дав команде возможность незаметно выпускать пар.
Максим любил думать о том, что именно этим он и занимается. Он вспомнил паровые туннели под городами-ульями родного Странивара. Через эти туннели стравлялись излишки тепловой энергии. В них было так удобно прятаться от ненавистных арбитров! Хорошо было в них и тогда, когда раз в три года капризная орбита уводила планету далеко от светила на мрачные и холодные задворки звездной системы.
Холод пронизывал древние, покрытые шрамами сражений адамантиевые стены улья с легкостью, которой позавидовал бы любой энергетический луч. Холод проникал и на самые нижние уровни. В такое время приходилось драться за теплые места, спускаться все ниже в туннели, населенные не только бандитами, но и отвратительными существами, питавшимися падалью. А могло и не повезти. Тогда тебя вместе с твоей бандой могла сварить заживо струя пара, внезапно вырвавшаяся из перегревшейся системы. Никто не знал, откуда вырвется следующая такая струя, но в ледяном улье наверху было еще хуже.
В туннелях встречались и другие обитатели. Например, механические сервиторы, выполнявшие свою бесконечную работу, не обращая ни малейшего внимания на кого бы то ни было. Они могли преспокойненько что-то чинить прямо среди сцепившихся в смертельной схватке уголовников. Бандитам хватало ума их не трогать, ведь они обслуживали древние системы, контролирующие пар, подаваемый под давлением. Любая попытка повредить эти системы или сервиторов привела бы к страшной катастрофе.
Вот и теперь Максим считал, что управляет паром, находящимся под давлением на борту «Махариуса». Теперь он вместо сервиторов следил за тем, чтобы система не взорвалась. Чего же плохого в том, что он получает от этого небольшую выгоду? Это совершенно справедливо. Ведь он же рискует, и вообще — у него хлопот полон рот!
И все это понимали. Все, кроме тупого Киогена — корабельного комиссара «Махариуса». Он явно имел зуб на Максима. У этой проклятой покрытой шрамами рожи везде шпионы — на каждой палубе, в каждом отсеке! Они подслушивают и тут же докладывают комиссару!
Старшина уже вычислил троих среди своих же людей и принял необходимые меры. Даже в мирное время на «Махариусе» еженедельно гибли человек десять — двенадцать. Служба на борту боевого корабля — не сахар! Кто-то попадал под тягачи в торпедных отсеках или в ангарах для истребителей и бомбардировщиков, кого-то испепеляли выбросы энергии из реакторов. А матросам, служившим на нижних палубах, вообще не везло чаще других. Там система воздухообмена была самой ненадежной. Люди задыхались, травились газом, замерзали или их расплющивало от перепадов давления.
