непосредственная всеобщность. Но в то же время в силу этой всеобщности закон обладает для сознания истиной: то, что камень падает, для него истинно потому, что для него камень тяжел, т. е. потому, что в тяжести само по себе камень имеет существенное отношение в земле, выражающееся в падении. Сознание, следовательно, в опыте имеет бытие закона, но точно так же оно имеет его и как понятие, и только в силу обоих обстоятельств, вместе взятых, закон для него истинен; закон имеет силу закона потому, что он проявляется в явлении и в то же время в себе самом есть понятие.
(??) Эксперимент. Так как закон есть в себе в то же время понятие, инстинкт разума в этом сознании необходимо, но не зная того, что он этого хочет, сам стремится к тому, чтобы очистить закон и его моменты до понятия. Он производит опыты над законом. В том виде, в каком закон выступает сначала, он проявляется нечисто, окутанный единичным чувственным бытием, а понятие, составляющее его природу, представляется погруженным в эмпирический материал. В своих опытах инстинкт разума старается найти, что воспоследует при тех или иных обстоятельствах. Благодаря этому кажется, будто закон еще больше окунается в чувственное бытие, однако последнее, напротив, теряется в нем. Внутреннее значение этого изыскания состоит в том, что оно находит чистые условия закона; а это значит лишь то (хотя бы сознание, которое так выражается, имело в виду сказать этим нечто другое), что закон целиком возводится в форму понятия и всякая связанность его моментов с определенным бытием уничтожается. Отрицательное электричество, например, которое сперва объявляется, скажем, электричеством смолы, точно так же как положительное — электричеством стекла, полностью теряют благодаря опытам это значение и становятся просто положительным и отрицательным электричеством, из коих каждое уже не принадлежит какому-либо частному виду вещей, и уже нельзя говорить, что одни тела бывают положительно электрические, а другие — отрицательно электрические. Точно так же отношение кислоты и основания и их движение друг по отношению к другу составляет закон, в котором эти противоположности выступают как тела. Однако у этих обособленных вещей нет никакой действительности; сила, которая их расторгает, не может помешать им тотчас же снова вступить в процесс, ибо они суть только это соотношение. На них нельзя указать как на существующие для себя подобно зубу или когтю. То, что их сущность состоит в непосредственном переходе в нейтральный продукт, делает их бытие снятым в себе или чем-то всеобщим; и кислота и основание обладают истиной только как то, что всеобще. Подобно тому, следовательно, как стекло и смола могут быть электрическими и положительно и отрицательно, так и кислота и основание не связаны как свойства стой или другой действительностью, а каждая вещь является кислотой или основанием лишь относительно; то, что кажется явным основанием или кислотой, получает в так называемых синсоматиях противоположное значение по отношению к другому. — Результат опытов таким именно образом снимает моменты или одушевления как свойства определенных вещей и освобождает предикаты от их субъектов. Эти предикаты, как они поистине суть, могут быть найдены только как всеобщие предикаты; вследствие этой самостоятельности они получают название материй, которые суть не тела и не свойства, и, конечно, справедливо избегают называть телом кислород и т. д., положительное и отрицательное электричество, теплоту и пр.
(??). Материи. Материя, напротив того, не есть сущая вещь, а есть бытие как всеобщее бытие или [бытие] в модусе понятия. Разум, который еще остается инстинктом, проводит это правильное различие, хотя не сознает того, что, испытывая закон на всяком чувственном бытии, он именно этим снимает лишь чувственное бытие закона, и что, когда он постигает его моменты как материи, существенность их стала для него «всеобщим» и провозглашена в этом выражении как некое нечувственное чувственное, как бестелесное и все же предметное бытие.
Посмотрим теперь, какой оборот для инстинкта разума принимает его результат и в какой новой форме выступает, таким образом, его наблюдение. В качестве истины этого экспериментирующего сознания мы видим чистый закон, который освобождается от чувственного бытия, мы видим его как понятие, которое, будучи налицо в чувственном бытии, но двигаясь в нем самостоятельно и независимо, погружено в него свободно от него и есть простое понятие. То, что поистине есть результат и сущность, само выступает теперь для этого сознания, но выступает как предмет, и притом (так как он именно для этого сознания не есть результат и не стоит ни в каком соотношении с предшествующим движением) как особый вид предмета, а отношение этого сознания к последнему выступает как некоторый иной [вид] наблюдения.
