Феноменология духа Гегель

заботиться о ее определении из себя. — В первом из этих значений, стало быть, указанные формы составляют становление нравственной субстанции и предшествуют ей; во втором они следуют за ней и растворяют для самосознания то, что может составлять его определение; в первом случае в движении, в котором на опыте узнается, в чем их истина, утрачивается непосредственность или грубость влечений и содержание их переходит в более высокое, а во втором — утрачивается ложное представление сознания, усматривающего в них свое определение. В первом случае цель, которой они достигают, есть непосредственная нравственная субстанция; во втором же — цель есть сознание ее, и притом такое сознание, которое знает ее в качестве собственной сущности; и постольку это движение было бы становлением морали, некоторой более высокой формы, чем первая. Однако эти формы составляют в то же время только одну сторону становления морали, а именно ту, которая относится к для-себя- бытию, или в которой сознание снимает свои цели, — не ту сторону, с которой мораль проистекает из самой субстанции. Так как эти моменты еще не могут иметь значения, при котором они в противоположность утерянной нравственности могли бы быть возведены в цели, то они расцениваются здесь по их наивному содержанию, и цель, к которой они устремляются, есть нравственная субстанция. Но так как для наших времен ближе та форма ее, в которой они являются после того, как сознание потеряло свою нравственную жизнь и в поисках ее повторяет те первые формы, то они в большей степени могут быть представлены этим последним способом выражения.

Самосознание, которое есть всего лишь понятие духа, начинает этот путь в определенности — быть для себя сущностью в качестве единичного духа; и его цель, следовательно, претворить себя в действительность как единичное и как таковое наслаждаться собою в ней.

В определении — быть для себя сущностью как для-себя-сущее — оно есть негативность другого; в своем сознании поэтому оно само как положительное противостоит такому, которое хотя и есть, но для него имеет значение некоторого не в-себе-сущего; сознание выступает раздвоенным на данную уже найденную действительность и на цель, которую оно осуществляет путем снятия этой действительности и которую оно, напротив, делает действительностью на место первой. Но его ближайшая цель есть его непосредственное абстрактное для-себя-бытие, или: она — в том, чтобы созерцать себя как данное единичное в некотором другом, либо некоторое другое самосознание как себя. Опыт, показывающий, в чем истина этой цели, поднимает самосознание на более высокую ступень, и теперь оно для себя есть цель, поскольку оно в то же время есть всеобщее самосознание и поскольку закон заключается непосредственно в нем. Но, исполняя этот закон своего сердца, оно на опыте узнает, что единичная сущность при этом не может сохраниться, а добро может быть осуществлено лишь путем пожертвования ею, и самосознание становится добродетелью. Опыт, который добродетель совершает, может состоять только в том, что ее цель в себе уже осуществлена, счастье находится непосредственно в самом действовании, а само действование есть добро. Понятие всей этой сферы, заключающееся в том, что вещность есть для-себя-бытие самого духа, обнаруживается для самосознания в ее движении. Так как самосознание нашло это понятие, то оно есть для себя, следовательно, реальность в качестве непосредственно выражающей себя индивидуальности, которая более не находит сопротивления в какой-нибудь противоположной действительности и для которой предмет и цель — лишь само это выражение.

a. Удовольствие и необходимость

Самосознание, которое есть для себя (sich) вообще реальность, имеет свой предмет в самом себе, но как такой предмет, который оно имеет лишь для себя и который еще не обладает бытием; бытие противостоит ему как некоторая иная действительность, нежели его действительность; и она стремится к тому, чтобы, осуществляя свое для-себя-бытие, созерцать себя как другую самостоятельную сущность. Эта первая цель состоит в том, чтобы осознать себя в другом самосознании как единичную сущность, или: это «другое» сделать самим собою; оно обладает достоверностью того, что в себе уже это «другое» — оно само. — Поскольку оно поднялось из нравственной субстанции и покоящегося бытия мышления до своего для-себя-бытия, постольку оно оставляет позади себя закон нравов и наличного бытия, знания, полученные от наблюдения, и теорию как серую, тотчас же исчезающую тень; ибо это есть скорее знание о чем-то таком, для-себя-бытие и действительность чего — иные, чем для-себя-бытие и действительность самосознания. Вместо небесно сияющего духа всеобщности знания и действования, где умолкает чувство и наслаждение единичности, в него вселился дух земли, для которого имеет значение истинной действительности только то бытие, которое составляет действительность единичного сознания.

Презирает оно рассудок и науку, Наивысшие дары человека, — Чёрту оно отдалось И обречено на погибель [27].

Итак, оно погружается в жизнь и осуществляет чистую индивидуальность, в которой оно выступает. Оно не создает себе своего счастья, а скорее непосредственно берет его и наслаждается им. Тени науки, законов и принципов, которые одни только стоят между ним и его собственной действительностью, исчезают как безжизненный туман, который оно не может воспринять с достоверностью своей реальности; оно берет себе жизнь, как срывают зрелый плод, который в такой же мере сам падает к нам в руки, как и мы берем его.

1. Удовольствие

Его действование только со стороны некоторого момента есть действование вожделения; оно направлено не на уничтожение предметной сущности в целом, а лишь на форму ее инобытия или на её самостоятельность, которая есть лишенная сущности видимость, ибо в себе она имеет для него значение той же сущности или его самостности. Стихия, где вожделение и его предмет друг к другу равнодушны и самостоятельны, есть живое наличное бытие; удовлетворение вожделения снимает это бытие, поскольку оно принадлежит предмету вожделения. Но стихия, которая сообщает тому и другому обособленную действительность, здесь есть, напротив, категория, некоторое бытие, которое по существу есть представляемое бытие; поэтому оно есть сознание самостоятельности, — будь то сознание естественное или развившееся в систему законов, — сознание, которое сохраняет индивидов каждого для себя. Этого разделения в себе нет для самосознания, знающего другое самосознание как свою собственную самостность. Оно достигает, стало быть, удовлетворения от наслаждения, сознания своего претворения в действительность в некотором выступающем как самостоятельное сознании, или: — созерцания единства обоих самостоятельных самосознаний. Оно достигает своей цели, но тут-то и узнает на опыте, в чем ее истина. Оно составляет о себе понятие как об «этой» единичной для-себя-сущей сущности, но само осуществление этой цели есть снятие ее; ибо оно не становится для себя предметом в качестве «этого единичного», а, напротив, в качестве единства себя самого и другого самосознания, следовательно, как снятое единичное или как всеобщее.