сделаешь.
Сменив рубашку и джинсы на дорогой мягкий шелковистый костюм, девушка вспомнила, как Ник обманом заманил ее в машину и как она плакала. Но тогда она рыдала больше от страха, чем от разочарования. Слезы, которые подступали к ее глазам теперь, были вызваны разбитыми надеждами. Дженифер не хотела возвращаться к прежней жизни! Ей было так хорошо в ее собственной шкуре!
Отпустит ли ее Ник? Станет ли Алекс ждать? Поверит ли он тому, что она сказала Розе, что ненадолго съездит домой и тут же вернется? Если Алекс поверит, то, может быть, и станет ждать. Но долго ли?
Вырез у костюма был довольно глубоким, но все‑таки не таким, как на других нарядах, лежавших в чемодане. Дженифер надела серебряные серьги и серебряный кулон на черном шнуре, доходивший ей до груди, а также черный с серебром пояс, свободно свисавший с бедер и застегивавшийся большой серебряной пряжкой. Ей не хотелось ни краситься, ни надевать каблуки, но она хорошо знала одну вещь — Ника лучше не злить.
Если он чего‑то хотел, то вцеплялся в человека как бульдог.
Выйдя из туалета, она увидела, что у дверей ее ждет Ник с бокалом в руке и улыбкой на губах.
— Уже лучше, — сказал он. — Гораздо лучше.
Дженифер держала в руках джинсы и рубашку.
Он взял их у нее и протянул стюардессе.
— Выбросьте это, — велел он. Затем, взяв Дженифер за руку, подвел ее к креслу, где она сидела. Ник посмотрел на Барбару, а потом на Дженифер. — Вы обе чертовски красивы, — произнес он.
Барбара застонала и, отвернувшись, уставилась в окно. Дженифер в изумлении посмотрела на Ника. Что это? Неужели он думает, что она опять вернется в его гарем?
Полет оказался более долгим, чем обычно, и какое‑то время они летели над водой. Было ясно, что они следуют не в Форт‑Лодердейл, как сначала объявила стюардесса. Но для Ника было не впервой менять свои планы, подчиняясь минутному капризу. Он обожал, когда все суетились вокруг него, всячески стараясь ублажить.
После четырех часов полета Ник прошел в переднюю часть самолета. Он быстро переговорил со своими охранниками, а потом встал в дверях кабины и стал разговаривать с пилотами. Дженифер подошла к Барбаре и села на кончик соседнего кресла.
— Послушай, Барбара, мне не хочется быть здесь.
— Да? А я, думаешь, хочу?
Дженифер удивилась:
— По крайней мере, я так думала.
— Поменьше думай, девочка.
— Тогда что ты здесь делаешь?
— То же, что и ты. Наслаждаюсь его компанией. Или компанией одного из его парней. Двадцать четыре — семь.
Дженифер откинулась назад и нахмурилась, пытаясь понять слова Барбары.
— С каких же пор?
— С марта.
— Значит, ты действительно была за границей на курортах, в Коста‑Рике, в круизе…
— А откуда ты об этом знаешь?
— Я пыталась найти тебя. Я думала, что он тебя убил, а тело спрятал.
Лицо Барбары исказилось от удивления, перешедшего в смех. Сначала она смеялась тихо, но потом захохотала на весь салон, и в ее смехе послышались нотки истерики.
— Ты шутишь! Ты пыталась узнать
— Ш‑ш, — сказала Дженифер. — А то он придет сюда.
— А почему ты решила, что я
— Вспомни тот день, когда вы подрались. Я заглянула в номер — Ник мылся в душе, а ты лежала на кровати лицом вниз. Мне показалось, что ты мертва.
— А, это, — ответила Барбара. — Я хочу дать тебе один совет. Никогда не пей того, что приготовил тебе Лу.
— Я видела кровь. Я подумала…
— Это кровь из носа, — перебила Барбара.
— Ты ударила его по лицу?
— Нет, я не била его по лицу, — ответила Барбара с сарказмом. — У него вдруг пошла носом кровь. Это было ужасно. Видимо, давление у него подскочило, и из носа потекло.
— А, ты, наверное, нажала на его больные точки, да?
Барбара усмехнулась:
— Можно сказать и так.
— Пригрозила налоговыми документами?
Барбара смутилась:
— О чем это ты?
— Он сказал, что ты угрожала передать кое‑какие бумаги в ФБР, чтобы его упекли за неуплату налогов.
Барбара медленно и насмешливо улыбнулась:
— О боже, какой же он лжец.
— Так ты этого не делала?
— Я пригрозила, что донесу в ФБР о его мошенничестве и отмывании денег.
— И ты можешь это доказать?
Глаза Барбары смотрели поверх головы Дженифер. Позади стоял Ник.
— Как мило, — произнес он, — что мои девочки так быстро нашли общий язык.
Когда самолет приземлился, Дженифер узнала аэропорт. Она бывала уже здесь с Ником раньше — это был остров Святого Мартина. Одно из красивейших мест на земле. При других обстоятельствах она была бы счастлива оказаться здесь снова. У Ника был большой роскошный дом на пляже, с полным штатом прислуги. Однако она поняла, что он собирается держать ее здесь в заточении, как и Барбару. Ник протянул Дженифер ее паспорт и велел вести себя прилично.
— Не вздумай устроить скандал. — После того как они прошли таможню, он забрал паспорт.
Дженифер ничего не сказала. У Барбары, может быть, и был на него компромат, но у нее ничего не было. Она не имела ни малейшего понятия, в каких противозаконных действиях Ник был замешан, как уже однажды говорила агенту ФБР.
Их отвезли в дом на пляже, площадью около десяти тысяч квадратных метров, окруженный с трех сторон трехметровой стеной. С четвертой стороны плескалось море. Небо было ярко‑голубым, погода стояла теплая и умиротворяющая, а дом походил на большой сверкающий бриллиант у огромного бассейна. И на первый взгляд могло показаться, что из этой богатой и гостеприимной тюрьмы уйти не составит труда.
Дженифер прошла в свою комнату — в ту же самую, которую занимала в прошлый свой приезд. Она оставила незапертой дверь и села на балконе, любуясь морем. Вскоре раздался стук в дверь; горничная принесла ей бокал лимонада и чистые полотенца. В этом было что‑то сюрреалистическое — Ник привез ее сюда против ее воли и не делал ничего, чтобы удержать здесь. Дженифер подумала: а что, если просто уйти по пляжу и добраться до дороги? Но у нее не было обуви для такого похода.
Она побродила по дому, понаблюдала, как работает прислуга. На кухне готовился обед, в столовой накрывали на стол — все выглядело так, как будто мистер Ноубл приехал сюда ненадолго отдохнуть.
Дженифер решила пройти прямо в логово льва. Ник сидел в махровом халате за столом на берегу бассейна; он жевал сигару, под рукой у него лежал телефон, а портфель был открыт. Дженифер села рядом.
— Ник, ты можешь держать меня здесь против моей воли, угрожая испортить жизнь моим друзьям, но прежних отношений между нами уже не будет.
