— Не так уж часто, — ответил Чип. — Иногда в свободное время или ночью; но не в школе и не на ТВ-сеансах.
— Это тоже считается, — не согласилась Мэри. — Ведь ночь предназначается для сна.
Чип поглядел на нее, но промолчал.
— Когда это случилось в первый раз? — спросила она.
— Не знаю, — сказал он, — несколько лет назад. В Евре.
— Твой дед? — спросила она.
Он кивнул.
Мэри посмотрела на дисплей и опять на Чипа, успокоено.
— А тебе никогда не приходило в голову, что эти «решения» и «выборы» всего лишь проявления эгоизма? Акты себялюбия?
— Да, наверно, — сказал Чип, глядя на письменный стол, водя пальцем по его краю.
— Ах, Ли! Скажи, для чего я здесь? Для чего нужны наставники? Помогать нам, не так ли?
Он утвердительно кивнул.
— Почему ты мне сам не рассказал? Или своему наставнику в Евре? Почему ты ждал и недосыпал и разволновал Анну?
Чип пожал плечами, глядя на свой палец, елозящий по поверхности стола, на темный ноготь.
— Это было интересное занятие, — сказал он.
— «Интересное занятие», — передразнила его Мэри. — Столь же интересно было бы поразмышлять о Пред-У-хаосе, который снова мог бы наступить, начни мы в действительности сами подбирать себе профессию. Ты об этом подумал?
— Нет, — сказал Чип.
— Так подумай. Представь, как сотни миллионов номеров стремятся стать актерами на телевидении и ни один не хочет пойти работать в крематорий.
Чип поднял глаза на свою наставницу.
— Я очень нездоров? — спросил он.
— Нет, — сказала Мэри, — но дело могло принять и плачевный оборот, если бы не помощь Анны. — Она сняла пресс-папье с клавиши «Ответ» на телекомпе, и зеленые значки исчезли с экрана.
— Дотронься, — сказала она.
Чип тронул браслетом панель телекомпа, и Мэри стала нажимать клавиши ввода.
— С твоего первого школьного дня тебе были предложены сотни тестов, — сказала она, — и результаты всех до единого были введены в Уни-Комп. — Ее пальцы пробежались по дюжине черных клавиш. — Ты сотни раз встречался с наставниками, и об этих встречах тоже известно Уни-Компу. Он знает, какие есть должности и кто их должен занять. Он знает все. Стало быть, кто же может лучше выбрать тебе профессию, ты или Уни-Комп?
— Уни-Комп, Мэри, — сказал Чип. — Я это знаю. Я же вовсе не хотел делать этого сам; я просто… просто подумал, а что, если?.. Вот и все.
Мэри перестала стучать по клавишам и нажала кнопку ответа. На дисплее появились зеленые символы. Мэри сказала:
— Ступай в процедурную на лечение.
Чип вскочил со стула.
— Благодарю вас, — сказал он.
— Благодари Уни, — ответила Мэри, выключая телекомп. Она закрыла крышку и щелкнула застежками.
Чипу хотелось спросить ее о чем-то, но он колебался.
— Со мной будет все в порядке? — наконец решился он.
— В полном, — сказала Мэри и ободряюще улыбнулась.
— Мне жаль, что заставил вас работать в воскресенье, — сказал Чип.
— Не огорчайся, — сказала Мэри. — Зато хоть раз в жизни я управилась с рождественскими украшениями до двадцать четвертого декабря.
Из помещения наставников Чип отправился в процедурную. Работал только один аппарат, но ожидающих было всего трое. Когда подошел его черед, он засунул в обрамленное резиной отверстие свою руку, насколько мог глубоко, и благодарно ощутил контакт со сканером и теплое прикосновение инфузионного диска. Ему хотелось долго-долго ощущать щекотно-жужжащее целительное жальце, которое сделает его навечно здоровым, но все произошло даже быстрее обычного, и он забеспокоился, не произошла ли авария в канале связи между аппаратом и Уни. А может быть, на него не хватило препарата? Или была допущена оплошность в обслуживании аппарата в это спокойное воскресное утро?
Тем не менее он перестал волноваться, и когда ехал вверх на эскалаторе, все казалось ему намного лучше — и он сам, и Уни, и Братство, и вся вселенная.
Первое, что он сделал, вернувшись домой, это позвонил Анне ВФ и поблагодарил ее.
В пятнадцать лет он был классифицирован как 663Д — генетик-таксономист четвертого класса — и был переведен в РУС41500, в Академию Генетических Наук. Он изучал элементарную генетику и технику лабораторных экспериментов, а также теорию модуляции и трансплантации. Он катался на коньках и гонял в футбол, посещал музей Пред-У и музей Достижений Братства; у него была подружка из Япы по имени Анна, потом еще одна из Авст, ее звали Пиис. В четверг 18 октября 151 года он и все остальные в Академии сидели до четырех часов утра, наблюдая запуск «Альтаира», потом спали и слонялись полдня без дела.
Однажды вечером неожиданно позвонили родители.
— У нас плохие вести, — сказала мать. — Сегодня утром скончался Папа Ян.
Печаль охватила Чипа и, должно быть, отразилась на его лице.
— Ему было шестьдесят два, Чип, — сказала мать. — Он прожил свою жизнь.
— Никто не живет вечно, — сказал отец.
— Да, — сказал Чип. — Я забыл, какой он был старый. А как вы? Пиис уже прошла классификацию?
Когда разговор окончился, он вышел прогуляться, несмотря на то что шел дождь. Было почти десять вечера. Он отправился в парк, хотя тот уже закрывался.
— Осталось шесть минут, — вежливо улыбнулся ему один номер.
Чип не обратил на это внимания. Ему хотелось ходить под дождем, промокнуть до нитки. Ему так хотелось, вопреки всякому здравому смыслу.
Чип сел на скамью. Парк был безлюден — все ушли. Он думал о Папе Яне, о его высказываниях, диаметрально противоположных его мыслям; вспоминал, как, завернувшись в синее одеяло, там, в подземелье Уни, дед говорил то, что на самом деле думал.
На спинке скамьи кто-то красным мелком коряво вывел «ВОЙНА УНИ!». Кто-то другой — может, тот же самый заболевший номер, устыдясь, — перечеркнул надпись белым. Дождь стал смывать надпись; белые и красные потоки мела смешивались в розовое и капали со спинки.
Чип поднял голову, и заливавший ему лицо дождь должен был вернуть чувство, как от хлынувших из глаз слез.
Глава 4
В начале своего третьего, последнего, года в Академии Чип принял участие в замысловатых переселениях и обменах спальными боксами, предпринятых ради приближения каждого к своей девушке или же, наоборот, девушки — к ее кавалеру. Его новое обиталище в общежитии располагалось через два бокса от Айин ДВ, а через коридор помещался ненормально низкорослый номер, Карл ВЛ, который частенько носил с собой альбом для рисования в зеленой обложке и который, хоть и был из тех, кто не лез за словом в карман, тем не менее редко начинал разговор первым.
У этого Карла ВЛ взгляд был всегда сосредоточен, как будто он уже нащупал путь к решению
