от нее подальше.
Но и здесь она преследовала его на каждом шагу. Он только и делал, что вспоминал, как она улыбается, как при ходьбе покачиваются ее бедра, как вздрагивает грудь, когда она снимает что-нибудь с полки…
Проклятье!
Дни напролет Грег думал о Нэнси, и ему не помогали даже продолжительные пешие прогулки. Возвращаясь в гостиничный номер, он включал телевизор, надеясь с его помощью перевести внимание на другой предмет, однако это тоже не помогало.
Фильмы, за просмотр которых нужно было вносить дополнительную плату, только еще больше распаляли его. Приходилось подниматься и идти под холодный душ.
Каждый день Беркли обещал себе, что завтра все переменится. Тем не менее, вместо того чтобы исправиться, дела шли все хуже. Грег изнурял себя лазанием по горам и длительными поездками в арендованном автомобиле, ходил по магазинам и увеселительным заведениям.
Ничего не помогало. Его даже не удивил неожиданно выпавший снег. Грег безучастно наблюдал за порхающими в воздухе хлопьями и думал лишь об одном: как жаль, что рядом нет Нэнси.
Она не поверила бы собственным глазам. Снег посреди лета! Просто чудо… Нет, я должен вернуться. Мне хочется рассказать ей об этом.
Лишь спустя полчаса Грег вспомнил, что намеревался больше никогда не встречаться со своей прелестной ассистенткой. И эта мысль почему-то не утешила его.
Зато перед внутренним взором вновь предстало знакомое улыбающееся лицо с фиалковыми глазами. Грег застонал. Затем вытащил из встроенного шкафа дорожную сумку и на самом дне отыскал фотографии Нэнси. Те, на которых она изображена обнаженной. Взволнованной и трогательной.
Эти снимки не следовало брать с собой. Беркли не мог вспомнить, почему захватил их. Впрочем, он собирался время от времени доставать карточки и проверять, способен ли спокойно выдерживать вид Нэнси Джонатан. По его теории, с каждым разом она должна все меньше и меньше действовать на него, пока в конце концов он не обретет полного безразличия.
Судя по нынешней реакции Грега, до желанного покоя было еще очень далеко.
Вероятно, эта мысль и погнала его в горы, едва успел растаять выпавший снег.
— Не советовал бы вам отправляться сейчас на прогулку, — заметил портье, принимая у Грега ключ от номера. — В горах сейчас очень скользко. Здесь-то снега уже нет, а повыше он еще лежит.
Однако Беркли лишь криво усмехнулся.
— Ничего, как-нибудь справлюсь…
Ближе к вечеру, грезя о Нэнси, вместо того чтобы смотреть под ноги, он поскользнулся и упал.
Результатом явился перелом.
Но Грег справился. Еле-еле.
Через двадцать два часа Нэнси будет дома.
Она сидела на кровати Грега и пыталась представить себя в Престонвилле. Завтра она сойдет с трапа самолета и попадет в объятия Чака.
Сумки уже были собраны, растения Грега политы. Все в квартире сияло чистотой и уютом в ожидании хозяина. Нэнси даже испекла немного печенья, которое оставила под салфеткой на кухонном столе на тот случай, если они с Беркли разминутся. Впрочем, она еще надеялась повидаться с ним перед отъездом. Ей хотелось поблагодарить Грега за гостеприимство, за предоставленную возможность поработать у него ассистенткой и вообще за все, а потом попрощаться.
В последний раз услышать его голос.
Когда эта мысль посетила ее, Нэнси словно ошпаренная спрыгнула с кровати, где, по правде говоря, ей было совсем не место. Она быстренько расправила покрывало, чтобы Беркли ни о чем не догадался.
Но через минуту вновь присела на краешек — просто не могла с собой справиться.
— Спасибо, — тихо сказала она комнате, в которой иногда засиживалась допоздна за книгой или просто размышляла.
Разумеется, этого не следовало делать. Грег выделил ей отдельную комнату. Но во всей квартире она не находила более уютного места. Кстати, здесь почти не было фотографий. Только снимок Лу в молодости, потом с мужем и детьми и еще фото молодой счастливой пары. Нэнси полагала, что это родители Грега. Все эти фотографии были сделаны в Престонвилле.
Вероятно, поэтому Нэнси и приходила сюда так часто: здесь она словно становилась ближе к дому.
А может, к Грегу?
Нэнси поскорее отогнала опасную мысль.
Домой! Через несколько часов она перенесется в родные места. Лондонское приключение завершится. Жизнь, четко распланированная еще в шестнадцатилетнем возрасте, вновь войдет в привычную колею. Нэнси ждет Чак, любимая работа и душевное спокойствие.
Но это будет завтра. А сегодня Нэнси все еще находится в Лондоне. И должна запомнить время перед расставанием навсегда. Эту комнату. Эту кровать. Даже этот воздух.
Запах свежего постельного белья и неуловимый аромат самого Грега.
Телефонный звонок испугал ее.
Нэнси вскинулась, не сразу сообразив, что нечаянно уснула на кровати Беркли. Мельком взглянув на часы, она увидела, что уже довольно поздно, начало двенадцатого.
Нэнси взяла трубку.
— Да?
— Я тебя разбудил?
— Грег! — Ей не удалось скрыть радости. Впрочем, она и не пыталась. Он позвонил попрощаться! — Здравствуй! Как у тебя дела? Развлекаешься? Чем ты там занимаешься?
— Ноги ломаю. Вернее, ногу.
— Что? — Нэнси решила, что плохо расслышала. Потом сообразила, что это правда. Уж слишком сухим и лаконичным был ответ. Совершенно в стиле Беркли. — Как? Когда? С тобой все в порядке?
— Жить буду. Я хотел попросить тебя об одной услуге.
— Все, что хочешь!
— Запиши телефонный номер. — Он продиктовал, и Нэнси нацарапала цифры в лежавшем возле аппарата блокноте. — Позвони по нему и закажи для меня назавтра машину в аэропорт. На час дня. Я мог бы взять такси, но так будет проще.
— Сейчас позвоню, но…
— Спасибо. — Беркли повесил трубку, прежде чем Нэнси успела договорить.
Она застыла, недоуменно вслушиваясь в короткие гудки. Называется, попрощались! Хотя… О каком прощании может идти речь, если Грег получил травму?
Нэнси почувствовала, как грусть, весь день не покидавшая ее, понемногу начала отступать. Это было странно, но приятно.
Она набрала свой домашний номер и, когда ей ответили, сказала без всяких предисловий:
— Я не смогу завтра приехать.
Разумеется, ее мать не обрадовалась известию. Пора было выбирать цветы, составлять меню праздничного стола и рассылать приглашения.
— Позже, — ответила Нэнси.
Повесив трубку, она почувствовала себя значительно лучше.
Бедный Грег! Он сломал ногу!
— Какого дьявола ты здесь делаешь? — уставился на нее Беркли.
Полет был тяжелый. Закованная в гипс лодыжка все еще болела, хотя со времени перелома прошло шесть дней.
А тут еще Нэнси! Кто ее просил встречать Грега в аэропорту? И вообще, почему она не улетела
