Примерно в середине соревнования, когда Фишер уже захватил лидерство, я получил письмо. Оно начиналось так: «Пишет вам знаменитый гипнотизер».
Далее автор письма предлагал помочь Спасскому выиграть матч при условии, что после победы его способности «будут выставлены на торгах в Париже». Вскоре «знаменитый гипнотизер» меня посетил. Он оказался невысоким человеком невзрачного вида, с бородой клинышком и длинными, как у служителей церкви, волосами. Меня уже по телефону предупредили, что он только что вышел из психиатрической больницы, поэтому я был с ним предельно осторожен и вежлив.
Сам я верю в ваши исключительные способности, но такие вопросы решает начальство, а ему нужны убедительные доказательства,— объяснил я ему.
Какие еще убедительные доказательства? — воскликнул он.— Я заставил Рузвельта подписать договор о лендлизе, помог выиграть вторую мировую войну! Что еще надо?
Впрочем, расстались мы мирно...
Кто встретится с Фишером
Поединком в Рейкьявике закончился очередной трехлетний цикл соревнований на первенство мира, и в том же 1972 году прошли зональные турниры нового цикла. Среди тех, кто завоевал право участвовать в межзональных соревнованиях, был трехкратный чемпион страны Леонид Штейн. Ранее ему фатально не везло. Он три раза делил выходящие места, но либо по дополнительным показателям, либо из-за дискриминационного правила, касающегося шахматистов одной страны, каждый раз не попадал в число претендентов на высший шахматный титул. В этом цикле впервые должны были состояться два межзональных турнира (раньше был только один), в Ленинграде и Петрополисе (Бразилия). Штейну определили играть в Бразилии. В Киеве, где он тогда проживал, ему заранее сделали требовавшуюся прививку от холеры и тропической лихорадки, после чего он выехал в Москву. Ему предстояло лететь в Англию: в составе сборной СССР играть в командном первенстве Европы.
Утром к гостинице «Россия» подошел автобус, на котором наша команда отправлялась в аэропорт. Все были в сборе, не хватало только Штейна. Сотрудник Спорткомитета отправился на его поиски. В номере гостиницы его не оказалось, в кафе
Т
Межзональный турнир в Петрополисе закончился победой бразильца Энрике Мекинга, второе — четвертое места разделили Ефим Геллер, Лев Полугаевский и Лайош Портиш. А в претенденты выходили лишь трое. Один оказывался лишним. В проведенном несколько позднее тройном матч-турнире этим лишним остался Геллер.
Несколько ранее в Ленинграде состоялся первый межзональный турнир. В нем победу разделили Анатолий Карпов и Виктор Корчной. Третьим был американец Роберт Бирн. Шестерке «межзоналыциков» вместе с экс-чемпионами мира Спасским и Петросяном предстояло выяснить, кто из них получит право бросить перчатку Фишеру.
Матчи претендентов должны были начаться осенью того же года, причем в четвертьфинале Спасскому предстояло встретиться с Бирном, Петросяну с Портишем, Корчному с Мекингом и Карпову с Полугаевским. Я занимался своими делами в редакции, когда открылась дверь и вошла жена Петросяна Рона Яковлевна в сопровождении его школьной учительницы Марии Никитичны, с которой я тоже был знаком.
Привет! — произнесла Рона Яковлевна, лучезарно улыбаясь.— У нас к тебе дело. Мы хотим попросить тебя помогать Тиграну в матче с Портишем.
А почему Тигран сам не пришел? — наивно спросил я.
Рона Яковлевна, святая простота, объяснила:
Ему неудобно. Ведь он тебя так поливал!
Конечно, я был немало удивлен этим предложением. После матча с Фишером наши отношения с Тиграном стали весьма прохладными. Прежней близости уже не было. Однако обида на него за прошедшие два года стерлась. Все-таки нас связывала почти четвертьвековая дружба. К тому же я был президентом федерации и, хотя это звучит несколько патетически, должен был заботиться о том, чтобы выступления наших претендентов оказались успешными. Короче, я снова стал тренером Петросяна. Вторым тренером был гроссмейстер И. Зайцев.
Портиш был для Тиграна неудобным соперником. До этого ему ни разу не удалось победить венгра, а проиграл он целых четыре партии!
Будучи моложе Петросяна на семь лет, Портиш находился тогда в самом расцвете сил. Было ясно, что поединок с ним будет трудным.
За обширные дебютные познания, за исключительную работоспособность и целеустремленность Портиша прозвали «венгерским Ботвинником». Правда патриарху наших шахмат это сравнение не нравилось. Он утверждал, что Лайош больше похож на Боголюбова.
Матч проходил на испанском курорте Пальма-де-Майорка. Тактика Петросяна была обычной — черными стараться нейтрализовать инициативу соперника, белыми, если удастся, усиливать давление, а если нет, то ограничиваться мирным результатом.
Сначала все пошло по плану. После четырех ничьих Тигран выиграл пятую партию, еще после трех ничьих — девятую. Однако на самом финише ситуация обострилась: венгру удалось выиграть десятую. Следующая встреча завершилась вничью, а в 12-й возникла коллизия, сходная с той, что была в шестой партии матча с Фишером. В отложенной позиции Портиш имел лишнюю пешку в ладейном эндшпиле, но Петросян сохранял шансы на ничью. Совместно со вторым тренером Игорем Зайцевым мы при домашнем анализе установили, что при точной игре спасти пол-очка можно. Однако при доигрывании Тигран не нашел единственного хода, ведущего к ничьей, и проиграл. Счет стал равным — 6:6.
Теперь игра должна была идти до первой победы. Бросили жребий, Петросяну выпало играть белыми. Как мне кажется, сравняв счет, Портиш ошибочно заключил, что противник выдохся и нужно немедленно это использовать. Стремясь к обострению ситуации на доске, он сыграл слишком азартно, что позволило Тиграну добиться решающего перевеса и победить.
Хочу особо подчеркнуть, что в отличие от поединка с Фишером Петросян не сломался на финише, не бросил весла, а изо всех сил продолжал бороться, что и привело к успеху.
В полуфинале Тиграну выпало встречаться с Корчным. Как президент федерации, помогать ему я уже не имел права: оба соперника представляли нашу страну.
Этот матч проходил в Одессе в музыкально-драматическом театре и закончился в буквальном смысле драматически. Как в любом приличном театре, там была крутящаяся сцена. И ей предстояло сыграть главную роль в предстоящей драме. Дело в том, что Петросян, глубоко задумавшись, иногда начинал трясти ногой. Этим недостатком страдают многие шахматисты, для них даже придумали прозвище «велосипедисты». Кстати, подобным недостатком страдал и Фишер. Однако после того как однажды ему указали на это, он прекратил «езду на велосипеде». Так вот, когда на сцене установили шахматный столик, то оказалось, что он, как сейсмограф, реагирует на любое сотрясение. Уже в первой партии, основательно задумавшись, Петросян начал качать ногой и немедленно привел стол в движение. Надо сказать, что отношения соперников к тому времени уже были далеки от идеальных. Корчной в резкой форме потребовал, чтобы Тигран прекратил качать стол. Петросян в столь же резкой форме ответил, чтобы тот обращался к нему через судью. Услышав пререкания, к соперникам поспешил главный судья матча Б. Крапиль, и начавшийся конфликт был улажен. Однако Тигран был выведен из равновесия. Не знаю, планировал ли Корчной заранее эту акцию, но она своей цели достигла. Петросян партию проиграл.
Давайте немного отвлечемся и совершим экскурс в историю. Когда Юлий Цезарь подбирал воинов в свои легионы, то выяснял, как они себя проявляют в пылу битвы — краснеют или бледнеют. И брал тех, кто краснеет. Этому есть медицинское объяснение: если лицо краснеет, значит к нему приливает кровь, сосуды
