где не происходит ничего особенного. Я хочу сам, своими глазами увидеть, что там сейчас делается!
— Мы тебе расскажем, когда вернемся, — пообещала Айлэ. Лаэг обидчиво фыркнул:
— Расскажете, как же! Конни начнет хвастаться и наврет с три короба, папа отмахнется, мол, ничего особенного, а ты вообще всегда отмалчиваешься… с этой своей загадочной улыбочкой! — он вдруг рванулся вперед, свернул на боковую лестницу и побежал вниз, выстукивая частую дробь по ступенькам.
— Мальчику хочется своей доли подвигов, — без малейшей насмешки отметил Хасти. — Подобно всем детям, он полагает, будто к тому времени, когда он вырастет, в мире не останется никаких достойных его свершений.
— Да он просто завидует старшему брату, вот и все! — возразила баронетта.
— Возможно, — не стал спорить рабириец, и, решив перейти к более насущным вопросом, осведомился: — Тебе нужно что-то собирать в дорогу? Нет? Тогда прогуляемся на конюшни, взглянем, отыщется ли там хоть парочка достойных скакунов.
После некоторых хлопот им удалось отобрать шестерку подходящих лошадей, воспользовавшись тем, что уцелевшая обслуга замковых конюшен всецело занята помощью собирающемуся в дорогу отряду единомышленников дамы Эмерельд. Хасти заявил, что подобная суета как нельзя кстати — она отвлечет внимание обывателей, которым вовсе ни к чему знать об отъезде Аквилонца и устраивать ему шумные проводы.
Лишний раз убедившись, что все необходимое разложено по седельным сумам, приторочено и не забыто, баронетта Монброн и одноглазый вывели три пары лошадей в нижний двор, привязали их под навесом и скромно пристроились поодаль, в тени высокого каменного крыльца, ожидая прихода недостающего участника их компании.
Вскоре выяснилось, что по неосторожности они избрали для себя довольное шумное и оживленное местечко — чуть дальше, шагах в двадцати, находился вход в полуподвал, где располагались дворцовые кухни.
Туда и обратно постоянно шныряли с поручениями слуги и поварята, иногда наплывала ощутимо густая волна запахов, а затем со стороны Купеческих ворот подъехала телега, груженая ящиками с зеленью. Вспыхнула оживленная перебранка касательно оплаты товара и того, на чью участь выпадает перетаскивание сочившихся влагой плетеных коробов.
Девице Монброн изрядно поднадоели раздающиеся над ухом крики, да к тому же наступающий день выдался слишком жарким. Солнце, казалось, повисло прямо над Вольфгардским замком, ярко отражаясь в черепицах и оконных стеклах, придавая желтым и зеленоватым камням стен сухой зернистый блеск. Она покосилась на рабирийца — неужели тому все нипочем? — и с мимолетным злорадством отметила, что ее обычно бесстрастный спутник выглядит не лучшим образом. Маска валялась на выжженной солнцем траве, а на живой половине лица явственно читалось с трудом сдерживаемое раздражение.
— Хочешь, схожу и спрошу, долго ли еще ждать? — предложила Айлэ, не торопясь, впрочем, вскакивать с деревянной колоды, гладко отполированной множеством сидевших здесь до нее людей.
Девушка уже не раз похвалила себя за то, что догадалась выпросить у фрейлин Зенобии парочку легких охотничьих костюмов. Демон с ними, с приличиями — никогда больше она не отправится в дальний путь, нацепив неудобное и душное платье, чтобы жариться заживо и цепляться подолом за все встречные колючки.
— Сиди, — отмахнулся магик и внезапно рявкнул, едва не насмерть перепугав стайку трудившихся в кухнях мальчишек, выскочивших во двор передохнуть и поболтать: — Эй! Найдутся желающие малость заработать? — он щелкнул пальцами, и, блеснув ребром, в воздухе кувырнулся маленький серебряный талер. Болтуны немедля замолчали, проводив монетку жадными взглядами и сделав пару осторожных шажков в сторону пугающего одноглазого типа. — Есть такие? Кто быстро сбегает в подвалы и добудет мне кувшин эля — очень большой и прямо с ледника, — тот и разбогатеет. Одна нога здесь, другая — там!..
— Мне тоже чего-нибудь принесите! — крикнула в спину сорвавшимся с места поварятам Айлэ, уверенная, что ее не услышат.
Требуемый эль прибыл вместе с нескладным юнцом, таращившимся на Хасти с изрядной долей страха, но все-таки оказавшимся посмелее своих дружков. У мальчишки достало сообразительности захватить угощение и для баронетты Монброн — вместительную оловянную чашу, осыпанную светлыми каплями воды, в которой плескалось нечто густо-черное, с кисловатым ягодным привкусом и обжигающе студеное. Хасти вцепился в свой ненаглядный кувшин, как утопающий в соломинку, жадно отхлебнув сперва прямо из горлышка и только потом заметив, что ему принесли кружку. Поваренок, запинаясь, пожелал гостям Вольфгарда доброго дня, сгреб честно заработанный талер и сбежал к приятелям — должно быть, делиться впечатлениями.
Лязгнула, приоткрываясь, двустворчатая дверь в железных кованых полосах. Айлэ и рабириец встрепенулись, решив, что наконец-то явился Лев Аквилонии, однако на крыльцо вышла Нейя Раварта, одетая в скромное дорожное платье, с увесистым мешком в руках и рассеянно-печальным выражением лица. Признав сидевших внизу людей, она слабо улыбнулась и спустилась вниз, так тщательно ступая со ступеньки на ступеньку, словно боялась упасть.
— Уезжаете? — спросила Нейя, благополучно преодолев лестницу и опустив свою ношу на ступени. — На Полдень, верно?
— Уезжаем, — подтвердил магик, с величайшей неохотой поднимаясь на ноги.
— Я знаю, вы пытались нам помочь, — госпожа Раварта, словно деревенская простушка, смущенно теребила кончик длинной белокурой косы, старательно отводя взгляд в сторону. Ей, должно быть, пока не доводилось видеть Хасти без его кожаной личины, и Айлэ ее не осуждала — зрелище было довольно неприятным. — Жаль, что ничего не получилось…
— Значит, получится в следующий раз, — убежденно заявил рабириец. — Не огорчайся так, госпожа Нейя — рано или поздно мы найдем способ вернуть Карающую Длань к прежней жизни…
— И его тоже? — кивком головы девушка указала на здоровенного волка в широком ошейнике, которого на растяжках провели мимо двое аквилонских гвардейцев. Зверь глухо порыкивал, ероша шерсть на загривке, но плелся за людьми. — А как думаете, сколько времени должно минуть, чтобы забылась Кровавая Ярмарка и вернулось утраченное доверие? И что скажут люди, когда известие о том, что Вольного Пограничья больше нет, достигнет самых отдаленных уголков?
— Нейя, послушай… — попыталась вмешаться баронетта Монброн, но госпожа Раварта только вздохнула и ушла следом за своим другом, вряд ли догадывавшимся, что вслед за утратой человеческого облика он в скором времени рискует потерять и так тяжело доставшееся право на королевский титул.
— Вот вы где, — правитель королевства Аквилонского умудрился подойти к ожидавшим его людям совершенно незамеченным, заставив Айлэ вздрогнуть. На какое-то длинное мгновение ее глаза и разум вступили в спор: является ли стоящий рядом незнакомец той же личностью, что и владетель Трона Льва? Да, рост и комплекция вроде бы одинаковы, но… — Можем отправляться. Йен обещала присмотреть тут за порядком, прежде чем уехать в Аквилонию, а если все пройдет благополучно, то к осени я сам сюда наведаюсь. Айлэ, закрой рот — ворона влетит и гнездо совьет. Хасти, отдай кувшин, пока не лопнул от жадности.
— Вот такой он и есть на самом деле, — язвительно хмыкнул рабириец, демонстративно переворачивая глиняный сосуд вверх дном. Оттуда вытекло несколько чудом уцелевших капель. — А королем он только прикидывается для развлечения.
— Теперь поняла, — оторопело бормотала баронетта, подтягиваясь и забираясь в седло. Грядущее путешествие внезапно предстало в совершенно неожиданном свете, а испытания, пережитые в Заповедном Краю, показались по сравнению с ним сущей безделицей.
Они проехали под аркой Снежных ворот, миновав холодную гулкую темноту барбикена и вновь оказавшись на ярком солнце. Десяток обывателей, собравшихся на площадке у ворот замка послушать герольда и обменяться новостями, глянули на них без всякого удивления и даже помахали вслед.
