— Ну и что дальше? — спросил Конан. Обернулся и невольно шагнул назад. Прямо на него был направлен немигающий взгляд огромных глаз чудовища, покачивающихся на гибких отростках.
Конан едва успел ухватиться за чешую, когда чудовище несколькими взмахами поднялось в воздух и ринулось на Апиру. Лицо ведьмы исказил ужас. Тысячи вампиров бросились на защиту своей предводительницы. Но Агыр словно их и не замечал. Громко хлопали мощные крылья, разбрасывая мертвых и оглушенных тварей в разные стороны. Визжали раненные, скулили ушибленные.
Агыр поднырнул под ведьму, низко опустив голову. Конан понял, что настал его час. Когда ведьма, растерянно мотающая головой, оказалась всего в нескольких взмахах крыла от киммерийца, он прыгнул.
Взмах.
Удар.
Тысячи глоток наполнились криками боли. А в следующее мгновение небо запылало тысячами холодных факелов. Вампиры, лишившись защиты своей богини, нашли смерть в лучах заходящего солнца.
Вашти медленно открыл глаза. Все болело, словно после недельного празднования одной из побед над ванирами. Поднял голову. Взгляд асира уперся в широкую спину Конана.
— Что случилось? — спросил он.
— Нам пора в путь, — сказал киммериец, рассматривая исчезающую точку, в которую превратился Агыр, уносящий с собой души сотен поколений.
Для племени кванти наступали новые времена.
Глава 3. Смерть и пепел
1
Стой, Фатих, — прошептал Талиф, настороженно щупая песок носком сандалии. — Ты уверен, что так мы дойдем до Хорота? — Абсолютно, — громко заверил его спутник. Оба олни были еще моложе двадцати весен. Фатих, сын паромщика, выглядел типичным выходцем из Гиркании, хотя и божился, что наполовину хайбориец. Высокий, широкоплечий парень легко бы убедил в этом своих сверстников, если б только не раскосые глаза. Некоторые даже звали его «кхитайцем», но осторожно, ибо Фатих был очень обидчивым и вспыльчивым молодым человеком. Талиф же был уроженцем Аквилонии, смешав в себе с десяток разных кровей колоритных предков. Низкий рост позволил развить неимоверную ловкость, несмотря на явный лишний вес. Глаза Талифа, глядящие на мир из-под густых бровей, всегда светились озорством и жаждой приключений. Кроме последних нескольких часов, когда Фатих завел его в эти безлюдные земли.
— Мы уже несколько часов идем по этой пустыне, а конца ей я и близко не вижу, — раздраженно пробормотал Талиф и поглядел на заходящее солнце. — Еще немного, и будем идти в темноте.
— Тем лучше. Не так жарко.
— Тебе-то что? Худющий. Это я должен на жару жаловаться. Ты лучше скажи мне, сколько нам еще идти до реки?
Фатих остановился, обернулся, прикидывая пройденную часть пустыни. Затем посмотрел вперед.
— Часов двадцать, не больше, — сказал он наконец.
— Сколько? Ты же сказал, она маленькая.
— Ну да. Не месячный переход. Некоторое время шли молча.
— Надо было лошадей парочку украсть, — проворчал Талиф.
— Я этим больше не занимаюсь, — покачал головой Фатих.
— Ой, какие мы честные! А теперь надо париться в пять раз дольше.
— Перестань ныть! — внезапно рявкнул Фатих.
Талиф испуганно вздрогнул, удивленно глядя на закипающего спутника.
— Ладно, молчу, — пробормотал он.
Но тишина длилась недолго.
— Фатих, а у нас воды хватит? — спросил Талиф, прикладываясь к бурдюку.
— Если будешь так много пить, то не хватит.
Солнце коснулось горизонта, окутывая край неба ярко-красной вуалью.
— Но лошадь бы нам не помешала, — проворчал Талиф.
— В этих песках лошади не пройдут. Даже туранские широкостопы. Стой! — Фатих резко остановился, придержав напарника за плечо.
— Ты — чего?
— Видишь песок перед нами? — спросил Фатих.
— Ну?
— Ничего необычного не замечаешь?
— Да что такое, Фатих? Песок как песок. Если только не считать, что он серый, а не желтый.
— Не видишь, значит. — Сын паромщика недовольно сплюнул. — А следовало бы. Перед нами песок более светлый, чем везде.
— Ну и что?
— Зыбучие пески. Слышал про такие?
— Зыбучие? — вскинул брови Талиф. — Это как? Чего они зыбут-то?
— Как был ты тупым вором, так таким и помрешь! — покачал головой Фатих. И, видя, что глаза спутника наливаются кровью, спокойно добавил: — Отец рассказывал мне про эти пески. В пустынях Хайбории их можно встретить довольно часто. Но если быть внимательным, то все будет в порядке. Распознать легко — по светлому мху, который покрывает крошечные песчинки. И лучше заметить спасительную примету вовремя! Если же удача покинула тебя, тогда погибнешь.
— Почему это?
— На болотах был когда-нибудь?
Талиф кивнул.
— Затягивало хоть раз?
Конокрад нервно сглотнул, вспоминая, и снова кивнул.
— Вот зыбучие пески то же самое, только намного хуже, — сказал Фатих и двинулся в обход светлого участка, выдавшего смертоносный оазис. — Кстати, обычно в таких ямах живут разные твари, так что лучше близко не подходи.
— Хорошо, — кивнул Талиф, быстро делая шаг в сторону. — И ты здесь часто ходишь?
— Ни разу еще до этого не ходил.
— Как это — ни разу?
— Да места уж больно опасные. Лучше обойти. Но ты же спешишь.
— Это верно, — согласился Талиф. Он не заметил, как позади него заволновался песок. — Если меня
