— Инфаркт?
Она кивнула.
— Мне очень жаль, — сказал я.
Мне действительно было жаль. Может, проблемы этой женщины не имели ко мне никакого отношения, но есть люди, потерявшие кого-то дорогого, а есть те, у кого все близкие живы. Если вы хоронили кого-то, то понимаете, что умершие тянут нас за собой, словно мы привязаны к катафалку. Спросите у человека, потерявшего мать, что он чувствует в День благодарения. Но в какой-то момент вы осознаете, что все еще живы и поливаете чьей-нибудь подливкой индейку, радуясь, что можете это делать. Если, конечно, хотите сохранить рассудок.
— Вам нехорошо?
Я понял, что уставился на собственные руки, поднял глаза и увидел на себе пристальный взгляд Эллен. Она казалась чуть менее напряженной, чем прежде.
— Я в порядке. Итак…
— Не все думают, что это был инфаркт.
— Почему?
— Не знаю, — сказала она. — Я любила Джерри. Мы были счастливы.
— Сколько вы получили?
Этот вопрос, похоже, не понравился ей.
— Два миллиона. Этого достаточно?
Я пожал плечами. Достаточно, чтобы убить? Вполне. Некоторые люди готовы крушить черепа ради кроссовок или iPod, но для большинства сумма с множеством нулей не очень веский аргумент. Деньги не есть достаточное условие для убийства, а два миллиона — не так много, как может показаться.
— Эллен, — твердо сказал я.
Пиво мое почти закончилось, равно как и терпение.
— Я прилетел сюда, потому что…
— Речь идет о доме, — сказала она.
— О доме? — недоуменно переспросил я.
Часть моего сознания все еще пребывала в брошенном мной доме, и на мгновение я подумал, что именно о нем идет речь.
— О вашем доме? Что с ним?
— Он стоит на берегу озера вместе с двумя другими домами, — сказала она. — Они старенькие, но их перестроил известный архитектор — забыла его имя. Находятся они неподалеку от дороги между Рослином и Шеффером. Мы с Джерри жили в среднем по размеру доме. Прислуга — в самом маленьком, а в большом — дети Джерри. Он до меня был женат. Она умерла десять лет назад. По завещанию я не получила дом, потому что он всегда принадлежал семье, но мне позволено оставаться в нем столько, сколько я пожелаю. Джерри ясно выразил свою волю на этот счет. Черным по белому.
— Зачем вам это?
— Мне там нравится, — пояснила она. — И… у меня в жизни были сложные периоды. Я не хочу, чтобы они повторялись. Но Джерри умер, и моя жизнь изменилась.
— Что вы имеете в виду?
— Знаете, я бы все же выпила.
Я поднял голову, но не заметил Кристину. Когда я встал, у меня в кармане зазвонил телефон. Я вытащил его, ожидая увидеть на экране имя Беки. Но звонивший уже отключился, а его номера в моей записной книжке не было.
— Кто это звонил?
Эллен смотрела на меня. Я рассмеялся, хотя ее дерзость привела меня в замешательство.
— Понятия не имею.
Телефон зазвонил снова. Высветился тот же номер. Я собирался ответить, но тут Эллен схватила меня за руку и вывернула ее так, чтобы разглядеть экран.
Я никогда не видел, чтобы человек так бледнел. Может, «бледнел» не в буквальном смысле, но с ней произошло именно то, что люди вкладывают в это понятие. Она с трудом поднялась на ноги, начала что-то лепетать и опрометью бросилась прочь.
Она исчезла из бара, прежде чем я успел понять, что происходит, а когда я выскочил на улицу, она уже скрылась бог знает за каким углом.
Когда я вернулся в бар, люди продолжали разговаривать между собой и посасывать пиво. Кристина стояла за стойкой.
— Вы что-то сказали?
Я сердито взглянул на нее:
— Что, шутка такая?
Она уставилась на меня, и я впервые заметил цвет ее глаз: светло-зеленые с сероватым оттенком, словно под мхом просвечивали камни.
— Вы похожи на человека, который водил дружбу с барменами, — ответила она. — Вам же известно: наш запас шуток ограничен. Желаете расплатиться?
— Сожалею, — сказал я, хотя ничуть не сожалел. — У меня был длинный день, я устал и злюсь. Естественно, это мои проблемы.
— Премного благодарна, — бросила она чуть менее холодно. — Будете еще пиво?
Я кивнул — она налила мне кружку.
— И что — Эллен просто вскочила и ушла?
— Вы знакомы?
— Да нет. Заглядывала сюда когда-то. С Джерри Робертсоном.
— Ее мужем.
— Ну да.
— А еще с кем-нибудь?
— Нет. Определенно нет. Они любили друг друга, несмотря на неравный брак. Считайте, май с декабрем. Ну, может, с октябрем. Ему перевалило за шестьдесят, но они неплохо уживались. Джерри был парень не промах.
Тон у нее был искренний, но она явно чего-то недоговаривала.
— И? Но?
— А вы что — частный детектив?
— Нет, официант.
Она рассмеялась:
— Правда?
— Правда. Если у вас есть тарелки с едой, я с удовольствием разнесу их по столикам в доказательство.
— Мы больше не готовим еду. После двух-трех недавних смертей.
Я рассмеялся, и на мгновение возникло ощущение, что мы говорим на одном языке, хотя такое нередко случается, когда переберешь пива.
— Так о чем вы умалчиваете?
— О том, о чем вы говорили прежде. Что встречаетесь со старым другом.
— А что, не похоже?
— У меня создалось впечатление, что у нее нет старых друзей. И вообще, где она там была до Блэк- Риджа — это ее личное дело. Если вы меня понимаете.
Я понимал, хотя и не знал, есть ли мне до этого дело. Допив пиво, я вышел на темную холодную улицу. Чувствовалось, скоро зарядит дождь.
Я заметил сообщение на экране телефона, только когда ставил его на зарядку в номере. Послание по голосовой почте.
Из «Горного вида» я шел быстро и вполне (поскольку телефон лежал в кармане плаща) мог
