Действовала она быстро — включила заднюю передачу, но, обернувшись, увидела, что сзади ее приперла другая машина.
Путь к отступлению был закрыт, и она сняла руки с руля.
Из передней машины вышел человек — она увидела его силуэт в свете фар. Она смотрела, как он идет к ней.
Подойдя, он легонько постучал пальцами по боковому стеклу.
Она опустила окно. Полицейский мрачно посмотрел на нее:
— Что случилось, Эллен?
— Я уезжаю.
— Я так не думаю.
— Я сделала то, о чем меня просили.
— Ну да. Но сегодня вы говорили то, что не должны были говорить.
Она посмотрела на него. Он пожал плечами:
— Вас кое-кто слышал. Вы знали условия сделки.
— Но я сделала то, о чем меня просили, — повторила она. — Все. Теперь вы должны меня отпустить.
Он промолчал.
— Она что, никогда и не собиралась меня отпускать?
Он по-прежнему молчал — только открыл дверь машины. Прежде чем его рука опустилась на нее, Эллен сумела повернуть голову и взглянуть на заднее сиденье.
Джерри там не было. Там не было ничего.
Больше не осталось ничего и нигде.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Стоит лишь впустить в себя зло, как оно уже не требует, чтобы ему верили.
Глава 32
Брук плавала с семи до семи тридцати, быстрыми уверенными движениями, из конца в конец крытого бассейна с тыльной стороны дома. Потом она надела костюм, высушила феном волосы и выбрала пару хороших туфель. Тщательно, словно на грядущий день приходилась свадьба или похороны. Никогда не знаешь наперед. Все может случиться.
Когда она пришла, Кори уже завтракал — съел половину порции яиц «Бенедикт». Обычно он ел только овсянку. Видимо, проголодался. Сев, она поняла, что тоже проголодалась. Воздух сегодня казался разреженным, бесплотным, словно ночью земля сделала выдох и теперь ждала повода снова вдохнуть.
Когда у ее локтя появилась Кларисса с чайником «Эрл Грея», Брук попросила то же, что у брата. А он тем временем продолжал есть, отправляя в рот маленькие аккуратные кусочки.
— Хороший был вечер? — спросила она наконец.
Еще один кусочек исчез во рту, был пережеван и проглочен.
— Очень, — сказал он. — Она… так мила.
— И?
Он покачал головой.
Принесли ее завтрак, и они стали есть в молчании. В промежутках между едой она выглядывала в окно и смотрела, как раскачиваются деревья на краю участка. В доме было тепло, но снаружи чувствовался холод. При виде неба не возникало сомнений относительно прогноза погоды на день.
— Извини, — тихо сказал он.
— Продолжай в том же духе.
— Какие у тебя планы на сегодня?
— Еще не решила. А у тебя?
— Ланч в Якиме.
— Дело или удовольствие?
— Дело.
Она не поверила, и он знал это.
— Один из насосов в бассейне плохо работает.
— Я позвоню Рэнди.
Появилась Кларисса — подлить свежего чая и подбавить новую порцию тишины. Брук ела медленно. Кори перешел к тосту — принялся намазывать его маслом, двигая ножом туда-сюда, туда-сюда.
— Кори?
— Да?
— Откладывать дальше уже нельзя.
— Я сказал, что позвоню, Брук. Сегодня же. Перед отъездом.
— Я не о бассейне.
Он отложил нож:
— Я тебе уже говорил. Я не…
— Я имею в виду в более крупном масштабе.
— Ты уверена?
— Да.
Наконец он поднял голову и посмотрел на нее:
— У тебя есть что-то конкретное?
— План уже исполняется.
Он медленно, отчужденно кивнул, сильно напомнив ей отца. Кори теперь не говорил ни о нем, ни о том, как отец ушел в мир иной. Они были близки, по крайней мере ближе, чем Джерри и Брук. До его смерти ничто не омрачало отношений между братом и сестрой, а теперь она — смерть — сидела здесь, как еще одно молчание, только такое, которое не сходит на нет.
— Ты же знаешь, я доверяю тебе в таких делах, — сказал он, вытирая рот салфеткой.
— Да.
Доверяет или скидывает всю ответственность? На секунду у Брук защемило сердце — ей страшно захотелось вернуть деда. И мать. Даже отца, этого глупого самовлюбленного старика. Любого, кто снял бы часть груза с ее плеч, привнес бы хоть какой-то звук в этот мир безмолвия, согрел бы этот дом, в котором теперь переговаривались лишь столовое серебро и фарфор, бормотал что-то о событиях в мире телевизор, — этакая аккуратная берлога, где обитали люди почти среднего возраста и всякое движение вперед приостановилось. Как почти все в этом застывшем городе, из которого вышел весь Дух.
Если только кто-то не сделает кое-что.
Брат встал, помедлил несколько секунд, глядя в лес.
— Да, — заявил он более твердо. — Да, я чувствую, что ты права. Ты скажешь, что я должен сделать?
— Скажу. Не уезжай сегодня далеко. Может, твой друг приедет на ланч сюда?
Кори медленно вышел в коридор, оставив ее одну за столом с блюдом яиц под застывающим соусом.
Когда Кларисса пришла за грязными тарелками, Брук подняла глаза.
