а причина тому соринка в глазу, только и всего. Не имело значения, сколько метафор она придумала (английский был одним из ее любимых предметов в школе), в конечном счете Кэрол знала, что верит. И вера ее была темной и неколебимой. Это знание не улучшало ее самочувствия, а вера только изматывала нервы.
Вера/нервы — странно, как созвучны эти слова. Когда мы заставляем себя верить во что-то, может, это просто попытка убежать от страха, поберечь нервы?
Она сосредоточилась на экране, проверяя сайты при помощи Ар-эс-эс-канала, что автоматически показывало ей добавления, редакции, новые статьи в блогах. Ничего. Тогда она открыла некоторые закладки. Сайты по мифологии, фольклору, местные слухи, аномалии. И там ничего.
Собственно, так и должно быть. Ее чувства ничего не говорили о возмущениях в эфире. Она вовсе не частичка макрокосма, пора отринуть глупые заблуждения (боже, опять этот школьный английский!). Это было личное. Каждый раз, когда она отправлялась на поиски и не обнаруживала ничего нового, успокоение, которое она когда-то нашла там, испарялось. То, что когда-то дало ей ощущение, будто она не одна, теперь постоянно подтверждало обратное. Что дальше? Что ты можешь сделать, если знаешь: тут что-то не так, — но понятия не имеешь, почему и что именно?
Не паниковать. Это самое главное.
Ее отвлек стук.
Она моргнула и поняла, что кто-то стучит в дверь. Конечно. Кэрол с трудом поднялась со стула и поплелась в прихожую. Она с тревогой осознала, что какую-то часть времени провела, взвешивая то, от чего вроде бы отказалась: мысль о самоубийстве.
Кэрол открыла дверь и увидела улыбающуюся Рону — она казалась совсем молоденькой и до невозможности цветущей.
— Ма-а-а-а-ма-а-а, — раздался визг у ног Роны, и Кэрол присела, чтобы Тайлер мог ее обнять.
Он хорошо умел обниматься. Кэрол поднялась, держа сына на руках, и широко улыбнулась няньке, услугами которой иногда пользовалась.
— Спасибо, милая, — поблагодарила она, а четырехлетний мальчик у нее на руках ерзал и тянулся к замку.
Для малыша не было ничего привлекательней выключателей и замков. Это области мира, на которые он может влиять, думала Кэрол, первые шаги на пути управления хаосом. Она надеялась, что сын никогда не узнает, как они способны обернуться против него самого.
— Ах, он такой лапочка, — сказала Рона.
Она никогда не унывала. Мать Тайлера знала, что иногда ее сын бывает вовсе не лапочкой, но, если верить Роне, этого никогда не случалось.
— Значит, в следующий раз в пятницу утром?
— Угу, — кивнула Кэрол.
Она смотрела на руки сына, крутившие замок.
Подумала: мы еще встретимся попозже.
— С вами… все в порядке, миссис Рэнсом?
Кэрол повернулась и увидела, что ее с любопытством разглядывает соседская дочка.
— В полном, — ответила она с фальшивой улыбкой и закрыла дверь.
Готовя сыну перекусить на кухне, она подвергла его допросу: как он провел день? Нужно было быстро извлекать из него эту информацию. То, что происходило в детском саду, через два-три часа, казалось, теряло для него реальность, словно прошлое разряжалось, как батарейка. Кэрол завидовала ему.
Выяснилось, что он «играл» и что все было «отлично».
Они сели вдвоем на диване с детской книгой (одно из преимуществ работы в библиотеке состояло в том, что у нее был неисчерпаемый запас таких книг), и через пятнадцать минут Кэрол почувствовала, как напряжение отпускает ее. Дети — иногда они оказывают благотворное влияние на взрослых. Они настолько искренни, что если настроиться на их волну, то на какое-то время можно забыть о собственном мире.
Потом зазвонил телефон. Они переглянулись. Телефон у них звонил крайне редко.
— Кто-то звонит, — сказал Тайлер.
— Я слышу, детка. — Она встала, подошла к столику и взяла трубку. — Слушаю.
— Привет, дорогая.
Женский голос.
Кэрол мгновенно узнала его. Она не сразу нашлась, что ответить, и голос ее прозвучал ломким шепотом:
— Откуда ты узнала мой номер?
— Одна маленькая птичка напела. Пора возвращаться домой, — сказала женщина. — Мы тебе поможем.
Кэрол положила трубку.
— Кто это был? — спросил сын.
— Никто, маленький.
— А разве никто может говорить?
— Да, — ответила она. — Иногда.
Она попросила его сосчитать всех коров на страничке, а сама успела дойти до ванной и закрыть дверь — там ее сразу же вырвало.
Тем вечером она тридцать два раза проверила замок перед тем, как лечь спать, хотя и понимала, что уже поздно. «Никто» успел войти в дом, и теперь она осознала, что такое настоящая паника. Когда твоей жизнью управляет нечто, чего нет, тебе в ухо шепчет мировой шум.
Этим голосом с тобой разговаривает никто, не замолкая ни на секунду.
Глава 05
День в ресторане выдался трудный. Я не сообщил Теду, что его специалист по пицце не появится, потому что иначе у него неизбежно возник бы вопрос, откуда мне это известно. Я просто дождался, когда он подойдет ко мне и попросит заняться пиццей, а сам сделал вид, будто этот случай ничем не отличается от других. Ресторан был заполнен наполовину, и я метался между печкой, залом и баром. Для этого времени года наплыв неплохой, и Тед явно понемногу успокаивался, понимая: сегодня он покроет часть дневных расходов и ублажит темных богов денежных рек.
Я последним из персонала покидал ресторан и был рядом, когда Тед напоследок окинул взглядом входную дверь, прежде чем закрыть ее на ночь. Он одобрительно хмыкнул.
— Хорошая работа, — сказал он. — Нет, я должен тебя как-то отблагодарить.
— Вы и так это делаете, — заметил я.
Он несколько мгновений смотрел на меня.
— Подвезти?
— Спасибо, — покачал головой я. — Хочу прогуляться.
— Странный ты парень, — бросил он.
Он подошел к машине, но оглянулся:
— Спасибо, Джон.
— Не за что. Это часть моей работы.
Он покачал головой и забрался в пикап — человек, который спешит выпить бутылочку пива дома на диване, положив ноги на столик перед полуночным телевизором, и не желает знать, что (по причинам, которые ему абсолютно неизвестны) в его мире сегодня образовалась трещинка. Но я думаю, никто из нас не знает, когда это происходит, — мы понимаем уже потом.
Дождавшись, пока он уедет, я вытащил стул из штабеля. Я сказал себе, что подожду полчаса,
