Калам, как мы уже говорили — тростниковое перо для письма. Следует обратить внрмание на третий абзац. В момент прочтения этой суры не было еще ни мусульманской молитвы, ни людей, ей препятствующих. Надо полагать, что этот стих был добавлен позже, после неудачной попытки Мохаммеда совершить хадж, которой воспрепятствовали мекканцы.
Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Мы ниспослали Коран на землю в ночь величия. Эта ночь значительнее тысячи месяцев. Потому что ангелы в эту ночь, и с ними Джебраил сходят к вам на землю по поручению Аллаха. Эта ночь несёт на землю мир от заката солнца до зари.
Заметки на полях: Ночь величия — это один из нечетных дней последней декады месяца Рамадан. Начало ниспослания Корана пришлось именно на эту ночь. Ежегодно мусульмане всего мира проводят эту ночь в молитвах и покаянии. Она называется еще и ночью предопределения — именно она решает, каким будет следующий год.
Не согласные с теорией автора о двух почерках в Коране пусть еще раз перечитают мекканские суры, которые только что прозвучали, и сразу перейдут к следующей, 98-й суре, которая была прочтена в Медине. Сопоставив, мы увидим, что мединские суры отличаются от мекканских, как небо и земля. В 98-й суре мы услышим мотивы религиозного шовинизма. Ясное знамение в этой суре — это не созданные Аллахом небо, земля, облака и моря, а сам Мохаммед.
Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Те, которые не уверовали в Аллаха и Его посланника из людей писания (т. е. христиане и иудеи) и многобожники — не расстались со своим невежеством. Но к ним пришло знамение от Аллаха — посланник, который читает свитки, свободные от лжи. Обладатели писания отошли от мусульман после того, как пришло к ним ясное знамение — весть о посланнике Аллаха.
Им было велено служить Аллаху, совершать намаз, выплачивать закят, как правоверным. Это и есть истинная религия.
Воистину, люди, получившие ранние писания и многобожники, если не уверуют в ислам — окажутся в огне геенны, где пребудут вечно. Они — худшие из тварей. А те, кто уверовал и совершает праведные дела — наилучшие из тварей. Они вечно будут жить в раю, среди садов и рек. Аллах доволен ими, и Аллахом они довольны. Такова награда богобоязненным.
Прозвучала мединская сура, пропитанная враждой, и снова — серия философских, мекканских сур.
Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Когда земля содрогнется от сотрясения и обнажит свои таинства, человек спросит у нее, что случилось. И она начнет свой горестный рассказ, внушённый ей Аллахом.
В этот день люди выйдут толпами, чтобы узреть свои деяния. Тот, кто совершил добро, хоть на вес пылинки, увидит воздаяние. И тому, кто совершил хоть небольшое зло — тоже воздастся.
Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Клянусь скачущими во весь галоп конями, — искры летят из-под копыт, — которые, поднимая пыль, на заре врываются в толпу: поистине, человек не благодарен Богу, и сам это знает.
Поистине, он безгранично любит свои страсти. Но неужели полагает, что в день страшного суда ему не воздастся, что Господу не видны его стремления?
Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Бедствием великим станет судный день для человека. Люди подобны будут слабым мотылькам, а окружающие их горы превратятся в прах.
В этот день всё решат весы. У одних чаша тяжела добрыми делами — и получат они достойную награду. Другим же, чья чаша легка — станет пристанищем огонь.
Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Страсть к приумножению богатств будет одолевать вас вплоть до могилы. Но скоро вы узнаете, чего не знали. Вы увидите огонь воочию. В этот день будете вы спрошены о вашей страсти к приумножению, о том, зачем копили вы всё это богатство.
Странная история Кааба и странный поход
Кааб был жителем Медины, ему было около 35 лет. Он не пропустил ни одного похода, в котором принимал участие Мохаммед, кроме двух — в долину Бадр и в город Табук. Сам он говорил, и об этом осталось свидетельство: «я не был с ним во время битвы при Бадре, но тогда никто из оставшихся не подвергся порицанию, поскольку посланник выступил для того, чтобы захватить торговый караван курайшитов, и никто не предполагал, что Аллах сведет их с врагами». Иначе говоря, Кааб думал, что это просто ограбление, а оказалось — джихад, бой за веру. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
Кааб знаменит тем, что намек на его историю содержится в Коране. Это о нем, а также стариках Мураре и Хилале говорится в девятой суре:
«Милостив Он и к тем троим, которые отказались от похода, но Бог обратился к ним, чтобы они раскаялись».
Не каждому дано попасть в Коран — Каабу и его товарищам удалось.
Кааб сначала собирался в поход, но все откладывал сборы, пока войско Мохаммеда не уехало. У него появилась было мысль догнать их и продолжать с ними путь, но его одолели сомнения, он так и не поехал.
Тем временем, посланник Аллаха достиг города Табук, и тут кто-то напомнил о Каабе. Он спросил у людей «А где он?». Нашлись такие, которые сказали: Кааба задержали его достаток и самолюбие. Кто-то сказал слово и в защиту, но посланник Аллаха смолчал.
Кааб встревожился тогда, когда посланник, возвращаясь, был близок к Медине: «Узнав о том, что он уже возвращается из Табука, я стал беспокоиться и придумывать оправдания, говоря себе: „Как мне избежать его гнева завтра?“. После некоторых сомнений он решил не выкручиваться и сказать как есть — не было уважительных причин, и все.
По возвращении пророка в Медину к нему стали стекаться люди, которые не присоединились к походу, они «принялись оправдываться, подкрепляя свои оправдания клятвами». Мы цитируем соответствующий хадис. Набралось около 80 человек, «и посланник Аллаха принял их оправдания и клятвы, обратился к Аллаху с мольбой о том, чтобы Он простил их, и предоставил Аллаху судить об их сокровенных мыслях». Кааб же подошел и честно признался: «клянусь Аллахом, нет у меня никаких оправданий». Посланник ответил: сказал: «Ты сказал правду. Ступай же и жди, пока Аллах не примет о тебе решения». Может быть, в этот момент Кааб и пожалел, что не поступил так, как остальные восемьдесят, во всяком случае, люди стали его упрекать: «ты оказался не в состоянии оправдаться перед посланником Аллаха, как это сделали другие?»
То же самое произошло с Мурарой и Хилалом. Те тоже решили не оправдываться, а признаться, что не вышли в поход без уважительных причин.
Мохаммед решил: пусть вся Медина не общается с этими троими, создать вокруг них зону отчуждения. Кааб рассказывает: «люди стали сторониться нас, и даже земля стала для меня неузнаваемой, ибо это была не та земля, которую я знал прежде, и в подобном положении мы провели пятьдесят дней». Мурара и Хилал «проявляли смирение, сидели у себя дома и плакали, а я был моложе и сильнее, поэтому выходил из дома, принимал участие в молитвах вместе с другими мусульманами, ходил по рынкам, но никто не разговаривал со мной».
