совсем темно.
Вдыхая свежий воздух, который показался мне ледяным после жара кузни, я улыбнулся. Все получилось. Теперь Город имеет достаточно высококачественного металла, чтобы снабдить своих воинов первоклассным оружием и непробиваемыми доспехами. И тут моя улыбка померкла, я со злостью дал себе в лоб и вернулся в кузницу. Ну я и идиот, однако! Да, мне было нужно, чтобы весь металл был слеплен воедино, чтобы не тратить время зря, работая над сотнями маленьких деталей, но вот как теперь кузнецу дробить эту трехсоткилограммовую чушку, чтобы отщепить от неё кусочек? Вряд ли же эта махина поместится в печь.
Так, будем исправлять ошибки, подумал я и нагрел магией металлическую глыбу, потом несколькими десятками лезвий разрезал её на аккуратные бруски, которые потом снова остудил. Проверив свой резерв, я убедился, что от первоначального запаса после эксперимента осталась всего половина. Но это все же того стоило, так как с одной своей задумкой я справился. Выйдя на улицу, я спросил ближайшего горожанина, возившегося у себя на участке, где здесь можно выпить пивка. Оказалось, что буквально через три дома от кузни находился трактир, в котором я и отыскал кузнеца с Хагелом, приканчивающих уже по шестой кружке.
— Все! — выдохнул я, опускаясь на лавку рядом с ними. — Как пивко?
— Неплохое, — сообщил мне кузнец.
— Тогда к вам будет пара советов, — сказал ему я и поманил рукой девушку, которая бегала неподалеку с подносом.
— Чего изволите? — спросила она, слегка поклонившись.
— Кружку пива. Одну, — заказал я.
Девушка быстро умчалась прочь, а я повернулся к кузнецу.
— Кратко расскажу о получившемся металле. Он сверхпрочный, так что пластины для доспехов нужно делать максимально тонкими, чтобы хватило на всех. Стрелы они не пропустят, даже если будут толщиной с волос, потом можно будет проверить. Оружие я посоветую вам делать такое же, как у меня, — тут я достал один из своих клинков и продемонстрировал кузнецу. — Это будет наиболее рациональным и удобным. Изучите сейчас этот клинок и воспроизведите точно такие же, по два на каждого воина. Если останется металл, то сделайте вот такие кинжалы, также, чтобы всем досталось.
Я достал свой кинжал с пояса и положил на стол перед кузнецом, внимательно разглядывающим мой меч. В этот момент вернулась девушка с пивом и поставила кружку передо мной. Улыбнувшись, я поблагодарил её и попробовал напиток на вкус. Пиво тут варить не умели, оно было кисловатым и сразу же просилось обратно. Видимо, местные вкусы были несколько непритязательнее моих, раз аборигеном такой напиток был по душе. Оставив кружку в сторону, я закончил инструктаж кузнеца.
— Этот металл, насколько мне известно, легко поддается ковке в нагретом состоянии, но его невозможно ни согнуть, ни наточить, когда он охлажден. Учитывайте это в работе и помните, что довести остроту клинков на точильном камне у вас не выйдет, точите их, пока не остыли. Думаю, на этом все. Как только первая партия будет готова, нужно будет сразу снабдить ими воинов, чтобы они начали тренироваться. В первую очередь ваши люди, — я кивнул Хагелу, — а после них мои ребята.
Я сделал еще один глоток пива и поморщился. Нет, такую гадость пусть другие пьют! Поднявшись, я попрощался, и уже хотел было уйти, как кузнец окликнул меня:
— Алекс, ножики свои забери.
— Так я думал их вам оставить, как образец, — удивился я.
— Не переживай, я мерку запомнил, так что сделаю так, что сам не отличишь! — улыбнулся гигант, протягивая мне клинки, что в его ладони действительно казались ножиками.
Я вложил их в свои ножны и опять собирался выйти, но теперь меня остановил Хагел.
— Алекс, сейчас будут похороны погибших вчера горожан. Ты придешь? — с надеждой спросил он.
Эх, а я так хотел отдохнуть… Не люблю я подобные мероприятия и считаю их бестолковыми. Был на нескольких у себя на Земле, а поэтому знаю, как там все происходит. Сначала торжественная часть, некоторые толкают речи, остальные глотают слезы или откровенным образом скучают, дальше прощание с усопшим. Этого я вообще не понимаю, говорить что-то трупу, прощаясь с ним, как с живым человеком, целовать мертвого… тьфу! По мне, так похоронить, и дело с концом! Останется от человека только память других людей, а хорошая или плохая — зависит от того, как жил усопший. Ну, и третьим пунктом похорон является банкет. Как такое вообще повелось, сложно сказать. Для меня вообще как-то дико провожать человека в последний путь банальной обжираловкой, а вот всем остальным — ничего, традиция такая!
Отвлекшись от своих мыслей, я увидел, что Хагел все еще ждет моего ответа. Отказаться, значит навлечь на себя подозрения в непорядочности, вызвать неуважение, значит, придется пойти. Я кивнул командиру и заверил, что приду, только перекушу немного. Выйдя из трактира, я понял, что забыл заплатить, но возвращаться было лень, поэтому я пошел в столовую. На кухне я опять встретился с Карой, явно обрадовавшейся моему появлению. Вторая девушка мыла тарелки на пару с Рокином, весело хохоча над тем, что он шептал ей на ушко. Улыбнувшись, я подумал, что сегодня он в одиночестве спать не будет. Нужно и мне переходить в наступление.
— Красавица, меня опять одолел жуткий голод. Есть ли у тебя, чем утешить страдальца?
— Есть, конечно, — улыбнулась она мне. — Только ешь быстрее, потому что сейчас должны будут хоронить защитников Города, поэтому нужно успеть, пока процессия не вышла за стены.
— Понял, — ответил я. — Буду жевать быстро, как только смогу.
Девушка выдала мне тарелку каши с мясной подливкой, которую я с аппетитом умял, слушая веселое щебетание Рокина с девушкой. Под конец моей трапезы на кухне появилась Марфа и позвала всех присоединиться к проводам. Кинув в рот последнюю ложку, я отставил в сторону тарелку и вместе со всеми вышел из дома Хагела на улицу, где уже собралась большая толпа. Все мужчины были с факелами, а женщины держали в руках зажженные свечи, так что ночная тьма немного отступила. Лица жителей были сосредоточены, кое-где я замечал блестевшие слезы. Мда, придется мне все это терпеть, подумал я, ощущая сонливость после плотного ужина. Сейчас бы вздремнуть часочков шесть, а лучше больше, но нет — нужно проводить мертвых.
Внезапно по толпе прошелестел шепоток «Несут, несут!» и из-за поворота вышла колонна воинов, несшая на своих плечах грубо сколоченные деревянные носилки, на которых лежали завернутые в мешковину тела. А я и думал, куда все бойцы подевались, а они, оказывается, стали важной частью ритуала погребения. Впереди процессии шагал командир Хагел, а рядом с ним старик с давно побелевшими волосами, одетый в серый плащ. Священник, понял я. Значит, они шли от церкви, вот только не могу понять, зачем? Если церковь находится ближе к воротам, чем дом Хагела, то зачем возвращаться…
Тем временем процессия поравнялась с толпой, мужчины с факелами неторопливо занимали свои места по бокам колонны, а женщины стали позади со своими свечками, прикрывая их от слабого ночного ветерка. Кара, что стояла рядом со мной, достала из кармашка в платье свою свечку и присоединилась к процессии, а я подошел к Хагелу, так как факел я предусмотрительно не подготовил. Процессия продолжила свой путь, а я мельком подумал, что здесь довольно рационально подошли к этому делу. Не было непременного атрибута наших похорон — гробов, что я оценил. Да и правильно, зачем переводить ценный материал, когда все равно результат один и тот же? Оглянувшись, я увидел, что воинов на все носилки не хватило, поэтому последние несли обычные горожане. Сегодня Город провожал в последний путь девятнадцать своих жителей.
Не спеша мы шли все дальше к северной стене, проходя скорбным шествием по улицам Города. Когда я уже было подумал, что мы собираемся совершить своеобразный круг почета, мы подошли к стене, где была заметна небольшая дверь. Так вот оно что! Действительно, зачем проходить через весь город, чтобы выйти из ворот, когда тут есть такой служебный вход, который, похоже, был сделан как раз для таких случаев. Священник подошел к двери и распахнул её, первым выйдя за пределы городских стен. Хагел последовал за ним, а я вышел третьим. Дальше процессия немного затормозила, так как с носилками воинам пришлось помучаться. И если люди Хагела привычно перехватывали их, заводя за спины, то мои парни замешкались и создали пробку.
Вздохнув, я понял, что церемония обещает затянуться. Когда через полчаса все жители вышли из города и вновь построились таким же порядком, священник продолжил неторопливое движение. Мы шли к
