советских пленных.
Наши военные историки и так и сяк вертят данными по числу самолетов и танков в РККА и вермахте, но почему-то никто не приводит уровень грамотности личного состава этих армий. Каюсь, я этих данных и сам не нашел. Но, по данным «Советской энциклопедии», с 1918 по 1941 г. в СССР среднее образование получили 3829 тысяч человек. Если отбросить женщин, умерших и негодных к военной службе мужчин, то среди военнослужащих к 22 июня 1941 г. было не более 1,5 млн человек со средним образованием.
А вот документ от 10 октября 1940 г. – «Сводный отчет об итогах призыва в РККА по Западному особому ВО»[30]. Подлежало явке 146 824 человека, явились 145 973 человека. Из них по образованию: с высшим образованием – 1126, со средним – 10 495, 7–9 классов – 30 025, 4–6 классов – 72 241, 1–3 класса – 26 808, неграмотных – 5278 человек. Нельзя отрицать, что Советское правительство сделало очень многое. Для сравнения: в 1913 г. среди рядового состава русской армии было всего 1480 человек со средним образованием. А всего грамотных в армии было 604 тысячи человек, малограмотных – 302 тысячи, а неграмотных – 353 тысячи человек. Замечу, речь шла о кадровой и этнически однородной армии. Неграмотных и плохо знающих русский язык инородцев в царскую армию вообще не брали[31]. Так что качественный скачок в грамотности за первые двадцать лет советской власти налицо, но, увы, мы по-прежнему здорово отставали в этом плане от Германии. С легкой руки Никиты Сергеевича у нас родился миф о том, что-де Сталин в 1937–1939 гг. уничтожил цвет руководства РККА, обезглавил армию и тем предопределил поражения 1941 г. Дабы избежать обвинений в «сталинизме», я приведу большую цитату антисоветчика и сиониста Марка Солонина: «Один из самых распространенных мифов состоит в том, что к середине 30-х гг. были подготовлены высокопрофессиональные и (что уже совсем необъяснимо) „опытные“ военные кадры и лишь „репрессии 37-го года лишили армию командного состава“. Спорить по данному вопросу не о чем. Надо просто знать факты. За два года (1938–1939) Красная Армия получила 158 тысяч командиров, политработников и других военных специалистов. За три предвоенных года (1939– 1941-й) военные училища окончили 48 тысяч человек, а курсы усовершенствования – 80 тысяч. В первой половине 1941 г. из училищ и академий в войска было направлено еще 70 тысяч офицеров. Всего на 1 января 1941 г. списочная численность командноначальствующего состава армии и флота составляла 579 581 человек. Кроме того, за четыре года (с 1937-го по 1940-й) было подготовлено 448 тысяч офицеров запаса.
Арестовано же в 1937–1938 гг. было (по данным разных авторов) никак не более 10 тысяч командиров и политработников. Что же касается именно погибших в годы репрессий, то наиболее полный поименный перечень, составленный О. Сувенировым, состоит из 1634 фамилий расстрелянных и замученных в ходе «следствия» командиров…
Весьма скромный некомплект командного состава (13 % на 1 января 1941 г.) был обусловлен вовсе не репрессиями, а троекратным за три года ростом численности и огромным ростом технической оснащенности Вооруженных Сил…
Ни на чем, кроме голословных утверждений, не основан и тезис о том, что в 37-м году «расстреляли самых лучших, а на их место назначили бездарей и проходимцев». Если судить по такому формальному критерию, как уровень образования, то с 1937-го по 1941 г. число офицеров с высшим и средним военным образованием не только не сократилось, но значительно (в два раза) возросло. Со 164 до 385 тысяч человек. На должностях от командира батальона и выше доля комсостава без военного образования составляла накануне войны всего лишь 0,1 %. Среди командиров дивизий по состоянию на 1 января 1941 г. высшее военное образование имело 40 %, среднее военное – 60 %. Среди командиров корпусов соответственно 52 % и 48 %.
Другой вопрос – каков был «коэффициент полезного действия» этого обучения, если в Военную академию им. Фрунзе принимали командиров с двумя классами церковноприходской школы. К сожалению, в этих словах нет преувеличения. Именно с таким «образованием» поднялись на самый верх военной иерархии нарком обороны Ворошилов и сменивший его на посту наркома Тимошенко, командующий самым мощным, Киевским военным округом Жуков и сменивший его на этом посту Кирпонос. На таком фоне просто неприлично интеллигентно смотрится предшественник Жукова на должности начальник Генштаба Мерецков – у него было четыре класса сельской школы и вечерняя школа для взрослых в Москве»[32].
От себя добавлю, что маршал Тухачевский окончил лишь пехотное училище и более нигде не учился, а предпочитал учить других. Маршал Блюхер окончил 1 (один!) класс церковноприходской школы и более нигде не учился.
Что же касается наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе и его заместителя Ивана Петровича Павлуновского, то они и военных училищ не оканчивали. Орджоникидзе в 1901–1905 гг. учился в фельдшерской школе и, видимо, ее так и не окончил. А Павлуновский вообще нигде, кроме как в церковноприходской школе, не учился. Зато Павлуновский еще ведал и мобилизационным управлением РККА. Вот эта славная троица дилетантов и вершила судьбами нашей артиллерии.
Замечу, что каждая гражданская война – это бедствие для армии, в руководство которой попадают горлопаны, «идеологи» и «партизаны». Вспомним, что в 1789–1793 гг. в генералы во Франции попало несколько тысяч адвокатов, конюхов, художников и т. п. Они ораторствовали на митингах и заседаниях, успешно убивали собственных граждан в Вандее, Бретани, Лионе и Марселе. Но вот при осаде сильно укрепленной крепости Тулон за месяц сменилось три командующих. И тут-то на военном совете среди революционных генералов протиснулся тщедушный 24-летний капитан с оливковым лицом. «Вот здесь Тулон», – ткнул он пальцем в форт Эгильет в 8 км от города. «А парень не силен в географии», – захохотали генералы. Оценил парня лишь комиссар Огюстен Робеспьер, брат всесильного диктатора.
Тулон пал за один день. И по всей Европе замаршировали большие батальоны, ведомые «маленьким капралом». Но среди его маршалов не было ни одного революционного генерала. Генералы образца 1789– 1793 гг. были казнены, высланы из страны, отправлены в свои нахапанные за революционные годы поместья или, в лучшем случае, занимали административные должности в военном министерстве. А столицы Европы брали лейтенанты и рядовые, шедшие в атаку на форт Эгильет.
Так что все повторилось и в России. Устранение «героев Гражданской войны» стало не бедствием, а благом для РККА. Другой вопрос, что чистки велись варварскими методами.
Значительную роль в летне-осенней кампании 1941 г. сыграл и частичный срыв мобилизации личного состава и средств тяги, то есть тракторов и автомашин. «Всего на временно захваченной противником территории было оставлено 5 631 600 человек из мобилизационных ресурсов Советского Союза… в Прибалтийском ОВО эти потери составили 810 844, в ЗапОВО – 889 112, в КОВО – 1 625 174 и в Одесском ВО – 813 412 человек»[33]. Это связано как с нежеланием идти воевать у значительной части населения, так и с бегством самих сотрудников военкоматов.
Выдержки из доклада командира 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса: «Приписных машин из народного хозяйства, согласно мобилизационному плану, должно было поступить к исходу М-2 [то есть второго дня мобилизации]: „ГАЗ-АА“ – 188 и „ЗИС-5“ – 194. Ни одной машины из этого числа ни в М-2, ни в один из последующих дней дивизия не получила».
Из воспоминаний маршала Баграмяна: «От командира 2-й ПТАБ полковника М.И. Неделина поступило донесение, что трактора из народного хозяйства он еще не получил и двинуть к границе сможет лишь один дивизион»[34].
Причины отсутствия мехтяги были самые разные: «Крайне плохо проходила поставка по мобилизации механизированного транспорта… На сдаточных пунктах скопились тысячи автомобилей и тракторов, нуждавшихся в ремонте. Были случаи, когда автомобили на сдаточные пункты военкоматов прибывали без горючего или из-за отсутствия его в хозяйствах вовсе не прибывали… Так, из МВО не удалось отправить своим ходом автомобили, на третьи сутки мобилизации была отправлена только четверть автомобилей… Зачастую из-за большой спешки автомобильный транспорт грузился в эшелоны и отправлялся на фронт без водителей и горючего… 1320 эшелонов (50 347 вагонов) с автомобилями простаивали на железных дорогах»[35].
Генерал Владимирский назвал и некоторые причины срыва мобилизации:
«Вечером 26 июня Военный совет 5-й армии заслушал доклад о ходе автомобилизования войск и тыловых органов 5-й армии. Было установлено, что отмобилизование войск и тылов армии, которое по мобплану должно было быть завершено в 24.00 25 июня, то есть на третий день мобилизации, объявленной
