На другом конце коридора дверь была приоткрыта. Слабый свет пробивался из окна комнаты, вероятно служившей офисом.
Энн шла на цыпочках. Макс умолчал о том, что небольшой шум мог быть в этой ситуации полезен. Вместо этого он произнес:
— Ли, Ли? Это Энни и Макс Сэведж. Вы здесь?
Энн посмотрела вокруг, затем на Макса, потом опустила плечи. Они оба прислушались.
— Надо идти дальше, — сказал он. — Если она войдет и увидит нас, самое страшное, что может произойти, — она напугается до полусмерти, прежде чем поймет, что это мы.
Если Ли злилась на Роджера, то он, Макс, был последним человеком, которого она хотела бы видеть в качестве гостя, подумал мужчина.
Полоса света легла на пол из приоткрывшейся двери. Энн прикоснулась к двери и открыла ее пошире.
— Ты не сдаешься, — сказал Макс.
Если Энн и услышала, то оставила сказанное им без ответа. Войдя внутрь, она проговорила:
— Здесь они, должно быть, печатали газету.
— Ну, ну, — сказал Макс усмехаясь.
Он не возражал ей, но… если бы она была чуть осмотрительнее.
— Макс! Иди сюда.
Он последовал за ней чуть ли не бегом. Комната была заполнена старым, но содержавшимся в образцовом порядке печатным оборудованием. Энн стояла перед другой дверью, открывавшейся вовнутрь.
— Что это? — Дурное предчувствие, овладевшее ей, было слишком знакомым.
— Не знаю. — Он включил свет. — Не уверен.
Он подошел к Энн и посмотрел вниз — на Ли О'Брайен. На ней была футболка и трусики, она лежала на полу лицом вниз — одна нога была на надувном матрасе, покрытом простыней.
Через мгновение Макс подошел ближе и склонился над ней. Ее глаза были открыты — в них застыл ужас.
— Она умерла? — прошептала Энн. — Умерла?
— Подожди в соседней комнате, — сказал Макс. — И набери 911.
Встав на колени рядом с Ли, он пытался нащупать ее пульс, хотя знал, что вряд ли ему это удастся.
Тело, лежавшее перед ним, было таким же теплым, как и его собственное. То, что случилось с Ли, произошло совсем недавно. Макс осторожно перевернул ее на спину и стал делать искусственное дыхание. Если бы это был судорожный припадок или что-то сходное с этим, ему бы крупно повезло. Теперь ему терять было нечего.
— 911, — напомнил он Энн, едва переводя дух.
Никаких следов крови. Никаких видимых повреждений, которые он мог бы заметить при беглом осмотре.
— Давай же, Ли, — говорил он. — Давай.
Ли не откликалась.
— Ничего не получается. Будь оно неладно. — Он отвел назад свою правую руку и нанес сильный удар в середину ее грудной клетки. — Ну, давай. — Он искал у нее в теле малейшие признаки жизни и одновременно слышал вой сирен.
— Кончено, — сказала Энн, и он посмотрел на нее. По ее лицу текли слезы.
— Да, — произнес он.
Глава 32
Реб О'Брайен Жирар застыла, скрестив руки на груди. Рядом сидели Макс и Энн. Все они расположились в неприбранной столовой, а в комнате напротив лежала мертвая Ли.
Между ними и мертвым телом было довольно большое расстояние, но слепящий свет фотовспышек заставлял Энн закрыть глаза. Она старалась не думать о незнакомых людях, снимавших тело Ли, беспомощно раскинувшееся перед объективами.
— Зачем они ее фотографируют, ведь она умерла от…
— Это выглядит как смерть от естественных причин, ты права, но кто знает… снимают они на всякий случай.
— Что такое эти твои «естественные причины»? — не унималась Энн. — Сердечный приступ, например? Такая молодая и здоровая, и вдруг умирает от сердечного приступа?
— Мы не знаем, что произошло, — произнесла Реб дрожащим голосом.
— У меня нет слов, чтобы выразить сочувствие… — сказал Макс. — И мне больно, Реб, оттого, что вам предстоит пережить сейчас.
— То, что случилось, — за пределами моего понимания. В Ли было больше жизни, чем во всех, кого я знаю. — Реб подвинулась и часто заморгала, потом подняла лицо, чтобы слезы не капали со щек.
Она настояла на том, чтобы не только присутствовать при опознании, но и провести вскрытие в качестве патологоанатома.
— Вам не нужно этим заниматься. Они могут позвать другого врача.
По лицу Реб было видно, что она поняла значение его слов, но в ответ только покачала головой:
— Я должна быть здесь ради Ли. Я хочу прикоснуться к ней и позаботиться о ней. Это все, что я могу сделать для нее сейчас, последнее, что я могу сделать. Я вернусь туда, когда уйдут фотографы.
Из горла Энн вырвался странный звук, как будто она едва не задохнулась.
— Ты в порядке? — спросил Макс.
Она не должна терять головы, подумала Энн. То, что она видела, разумеется, больно ранило ее, но она не должна паниковать.
— Я в порядке, насколько это возможно. У вас есть какие-нибудь предположения? Что могло ее убить, Реб?
— Нет, никаких. Это тайна для меня — пока, — ответила Реб. — Будет вскрытие, и я не думаю, что мы узнаем что-нибудь раньше, чем оно состоится. Она была не из тех, кто регулярно ходит на медосмотры, но я следила за ее здоровьем и не заметила никаких нарушений. Ли была здоровой женщиной. Будь это инфаркт или инсульт, были бы какие-то симптомы.
Макс надеялся, что Реб не будет винить себя за то, чего она, по-видимому, не могла знать.
— Мне показалось, я слышал голос Марка, — сказал он, имея в виду мужа Реб.
— Он пришел вместе со мной. Сейчас разговаривает со Спайком. Все чувствуют себя ужасно из-за того, что произошло с Ли. Она часто говорила людям о неприятных вещах, но ее любили.
— У нее есть еще родня?
— Нет, кроме нас, у нее никого не было. Я, в общем, была рада, что она здесь с нами. Я хотела бы отложить разговор с Симоном. Они с Ли планировали пожениться, когда будут готовы осесть здесь.
Макс взглянул на Энн. Она выглядела опустошенной — так ему казалось.
— Симон Менар, — уточнила Реб, — вы, скорее всего, его не знаете. Он сейчас за границей, в Египте. Я думаю, в командировке от журнала. У него половина акций в «Рупоре», но я знаю, что он активно работал в журнале. Так что его и Ли связывало общее дело. Надо будет отыскать его.
— Это катастрофа для парня, — сказал Макс.
— Реб? — Спайк вошел в комнату. — Как только будете готовы, мы перенесем… Ли.
Макс встал.
— Могу я пойти с вами? — Реб утвердительно кивнула. — Посидишь одна, Энни?
— Да, конечно.
