Тишина и спокойствие в стране!!!
Да только не помогло это…
Война шла не на жизнь, а на смерть! Ребят хоронили каждый день, на могилах клялись отомстить… и мстили! Я шестерых друзей своих похоронил…
— Слушай! — Ника недоверчиво посмотрела на рассказчика. — Когда это было то?
— Семидесятые годы прошлого столетия, город-герой Караганда, Новый Майкудук, место, в которое из других районов города народ боялся появляться даже днём.
— Ты какую-то жуткую историю рассказываешь! — покачала головой девушка.
— Ага! — передразнил её Горыныч. — А ты-то, сама, не в такой истории живёшь?
— Так это сейчас…, — помрачнела Ника и, помолчав недолго, тяжело вздохнула. — Ну и что дальше-то было?
— А дальше? Дальше для большинства, чтобы уцелеть, выход был один — армия! Бог меня миловал, и время подошло и для меня, отдать свой гражданский долг. Правда, маманя моя, не простой была женщиной, а со связями, и так получилось, в общем, оказался я в закрытом военном заведении.
— Судя по тому, что почувствовал про тебя Хром, заведение было — ну очень закрытым!
— Ну-у, в общем, да! — согласно кивнул Егор. — Только давай на этом, и ограничимся, хорошо?
— Ты, в том смысле, чтобы я не выпытывала у тебя военных тайн?
— Ага!
— А можно только один ещё, ма-аленький вопросик?
— Смотря какой? — состорожничал парень.
— Скажи, — не обращая внимания на предупреждение, продолжила девушка. — А почему ты тогда, при знакомстве, назвал себя ещё Гором и Горынычем?
— Хех! — удивился Гор. — А ты, часом, не из наших ли будешь?
— Память у меня с детства хорошая, — посуровела Ника, только это была уже не утренняя отчуждённость, а так, сплошная видимость. — И к вашим, нас с папой, не тянуло никогда!
— И очень хорошо! — улыбнулся Егор, разряжая обстановку. — Только одно уточнение — я военный, хоть и бывший, это чтоб ты понимала, что никакие другие службы ко мне касательств не имели.
— Так военные военным рознь, — поскучнела девушка, серея лицом.
— Слушай, Ник! — забеспокоился Горыныч, замечая, что его собеседница возвращается в прежнее, замороженное состояние. — Я пытался быть с тобой предельно откровенным, но всего сказать, даже за давностью лет всё-таки не могу. Только одно себе позволю, — он задержал дыхание как перед глубоким погружением. — В общем, наше подразделение выполняло сугубо оперативные и очень деликатные поручения, более того, они носили чисто предупредительные меры, за что нас и прозвали — «Воспитатели». Ой, блин!
— А «ой, блин!» — это ты, почему сказал, проговорился что ли?
Гор не успел ничего ответить, так как увесистый подзатыльник прилетел сзади неожиданно и от всей души! Шлепок был такой силы, что парень потерял управление, и освободившаяся от надзора машина бодро ткнулась в стоящее на обочине дерево всей своей многотонной тушей. Заурчал от натуги движок, но реакция потерпевшего хоть и с небольшим опозданием всё-таки сработала, взяв под контроль процесс. БТР перестал бодать могучий ни в чём неповинный тополь, который сажали в Москве ещё в те времена, когда в городе велась активная борьба с радиацией.
Ника с удивлением оглянулась на виновника происшествия. Вася, пробудившийся от недолгого сна, встретил её взгляд радостной улыбкой.
— Малыш, ты чего?
— А он знает! — уверенно заявил мальчишка. — У нас уговол!
— Какой такой уговор? Давай, рассказывай, — задавая вопрос, девушка положила свою руку на подрагивающий от ярости кулак Егора. Чуть приподняв брови, она слегка кивнула побагровевшему, вибрирующему в унисон с работающим аппаратом, парню.
— Ета знаес, так насстоясие мусины делают! — радостно сообщил Василёк. — У нас, у напалников, всегда типеля, кто залугается — слазу по сее!
— Скажи, пожалуйста, — с пониманием отозвалась Ника. — И что, оба согласились на такое?
Мальчишка энергично закивал головой, поближе подбираясь к водительскому креслу. Горыныч встретившись взглядом с вопросительными серо-зелёными глазами, шумно выдохнул и подтвердил недавнюю договорённость: одновременно пожав плечами и мотнув, соглашаясь, светлыми кудряшками, собранными на затылке в «мальвинку».
Сверху по броне что-то увесисто бамкнуло.
Все на мгновение замерли и вдруг, не сговариваясь, захохотали, каждый на свой манер. Звонкое девичье «Ну вы даёте!», несколько раз произнесённое в перерывах между очередным раскатом смеха, подтверждалось, то басовитым мальчишеским «Ага!!!», то мужским раскатистым «Мы таки-ие!!!»
Постепенно веселье сошло на нет. Успокоившись первым, Егор выбрался наружу и, потоптавшись вокруг, внимательно осматриваясь и что-то прикидывая, вернулся назад.
— Знаешь, напарник, — он заговорил уже абсолютно серьёзно, будто ничего и не произошло до этого. — Давай ещё один договор заключим, я думаю, это будет не лишним.
— Давай! — с готовностью согласился Вася. — Сто ли Нику тозыть будем колотить?
— Эй, эй! — не на шутку обеспокоилась девушка. — Я ведь всё-таки дама.
— Вот, вот, об этом я и хотел поговорить, — Егор покивал головой раздумчиво. — Раз уж нас судьба собрала в одну кучу, считаю, что порядок в группе должен быть единым для всех, только с небольшими поправками. Предлагаю, все телесные наказания до того как мы доберёмся до места, отменить. Хорошо, что после твоей затрещины мы отделались, в общем-то, лёгким испугом, дереву правда здорово досталось и морда у машинёшки слегка покривилась, фароискатель опять же один своротили, а могло ведь быть всё гораздо хуже.
— Как ета? — мальчишка слегка стушевался, с опаской поглядывая на взрослых.
— Ну, вот представь себе, — продолжил Горыныч. — Едем мы по мосту через реку, к примеру, я провинился, и ты с Никой что делаешь?
— По сее!
— Вот, вот, я от неожиданности, как это уже было, теряю штурвал, и наш автомобиль кувырк в воду! Ты, кстати, плавать-то умеешь?
— Неа! — округлив от страха глаза, пролепетал Василёк.
— Я умею! — встряла в разговор девушка. — Только это вряд ли поможет…
— И я об том же, — грустно подвёл черту Гор. — Почти наверняка выбраться наружу мы не успеем, а значит что?
— Сто? — физиономия малыша выражала крайнюю степень озабоченности.
— Утонем к такой-то…, ну, в общем, ласты завернём и привет-буфет!
— Неохота-а, — быстро отреагировал пацанёнок.
— А кому интересно? — улыбнулась Ника. — Думаешь мне?
— Думаю, что никому, — подытожил Егор. — Потому, весь этот разговор я затеял и ещё раз хочу предложить — пока не дойдём до места, чур, не драться! Лады? А если кто провинится, то ты, Василий, будешь свинцовые шарики по карманам раскладывать, чтоб не забылось.
— Как ета? — заинтересовался мальчуган.
— Да очень просто, ругнулся кто-то, ты пульку в одно место, брякнула Ника, что-нибудь нехорошее, ты в другое, вон у тебя их сколько на комбинезоне, карманов этих. А доберёмся туда, куда нам надо, там за всё сразу и рассчитаемся. Ну, как, согласны?
— Ага-а! — набундючился Василёк, засверкав наполненными слезой глазами. — А как зить я буду тебе помогать? Сем стлелять, лесли патлоны все в станах будут, а?
— Ну-у! — усмехнулся Горыныч. — Навряд ли мы так разойдёмся, что весь твой арсенал задействуем, а потом, дорога, наверное, не такая уж и длинная, верно проводник?
Говорившие мужчины вопросительно посмотрели в сторону своей спутницы.
— Всё будет зависеть от того, каким путём пойдём, — Ника слегка замялась с ответом.
— Знаешь, что? — заговорил решительно Егор. — Давай-ка, всё-таки пообщаемся, думаю, пора.
