ливерной, в обнимку, высоко не подпрыгнешь» — ухмыльнулся про себя Горыныч. — «Хотя, на сытый желудок куда как приятнее разгоняться».
Живот заурчал, напоминая о себе. Оказывается, развешивая плюхи и галопируя сначала по курским трущобам, а затем, удирая от обитателей тех мест ещё и под землёй, он крепко проголодался. Нагулял аппетит, если хотите. Правда, чего там душой кривить, перекусить всё же слегка удалось. Да только пара беляшей и стакан какой-то сивухи — разве ж это можно было принимать в расчёт? Только на один зуб и хватило.
Зато теперь…
Наклонившись над своим небогатым скарбом, больше у него ничего не было, Егор потянул замок и… медленно опустился на землю, хлопая глазами от изумления.
Везуха была ещё той, нечего сказать!!!
Из сумки на него смотрели два детских испуганных глаза…
Глава I
Первым делом захотелось выругаться: смачно, трёх или даже четырёхэтажным матом со всякими подколенцами и подвывертами. Так сказать, облегчить душу, но при ребёнке сработали тормоза — воспитание не позволяло. Хотя, это дитё, учитывая откуда он его выдернул, наверняка могло для прыткого дяденьки стать учителем и запросто преподать уроки великого и могучего русского языка, в смысле крепких выражений…
И пока одна половинка Горыныча боролась от угрызений совести, краснея и бледнея одновременно от тех непотребств, которые вертелись на языке, на другой его стороне бушевал ураган! Там, на этой стороне, он мог не сдерживать себя и рассказать всё, что он думал о себе и о своих родственниках, вплоть до десятого колена!!! Егор не забыл в этом красочном и витиеватом монологе упомянуть о собственной жизни от школы и до нынешнего дня, а так же особым порядком пройтись по Москве и Курскому, в частности. Бомжарам-козлам, которые не соизволили его предупредить о ТАКОМ сюрпризе, он отвёл особое, почётное место в своём опусе, совершенно позабыв о том, что никто, в общем-то, не заставлял его таскать злополучный трофей. Постепенно от самобичевания Гор перешёл к планам ужасной мести. Богатое воображение рисовало ему картины того, с каким эффектом будет возвращена ЭТА подлянка. Правда, справедливое и естественно неотвратимое возмездие на время откладывалось так как: во-первых, он вспомнил, что его закатают в асфальт ещё на подступах к вокзалу и никакая спецподготовка не поможет, а во-вторых, белобрысый пацанёнок, выбравшийся из своей люльки начал теребить его за рукав.
— Дядь, а дядь?
— Чего тебе? — отвлёкся от своих невесёлых раздумий Егор.
— Кусать хосю…
— Думаешь только тебе есть охота?
Ответ был сказан таким тоном, что мальчуган попятился от него, испуганно спрятав за спину руки. Замурзанная мордаха насупилась и больше не говоря ни слова, он полез обратно, в сумку. Гор удивлённо уставился на своего невольного спутника. Ожидая детских слёз и уже внутренне закипая и по этому поводу тоже, мало ли у него сегодня было всякого-разного, здоровый и крепкий парень был ошарашен таким стоическим поведением малыша.
— Что, приятель, небось успел хлебнуть в своей жизни, если даже плакать боишься? — попытался исправиться Егор. — Я тут рычу потихоньку, но ты меня не бойся, я не укушу. Так только, попугаю, а потом глядишь и успокоюсь.
— Да, лана, — тут же высунулся из своего убежища мальчуган. — Я не глустю, видишь?
— Вижу.
— А длаться не будешь?
— Это за что же?
— А за то, что плиставаю?
— Эх ты, дипломат. Ну ладно, иди сюда.
— А засем ета?
— Поздоровкаемся.
Знакомство происходило без вручения верительных грамот и вообще не по протоколу. Хлопнув по рукам, они улыбнулись, довольно разглядывая друг друга.
— Ну, чего Василёк? — потрепал мальчишку по нечёсаной голове Егор. — Узнали мы друг о друге немало: ты моё имя, я твоё. Чего будем делать дальше?
— Кусать…
— Да уж, кто бы спорил, — погрустнел Горыныч. — Только еды ни в твоей торбине, ни вокруг, не наблюдается, а значит что?
— Сего?
— Надо выдвигаться на поиски пропитания. Ты как, готов?
— Ага, — обрадовался Вася. — Тока мовзна я ногами пойду, не в сумке?
— А кто ж возражать будет, думаешь, я? Так это ты брат мой зря так, обо мне…, — заулыбался в ответ Егор, а потом продолжил невпопад. — Я вот всё никак в толк не возьму, кто тебя придумал в эту душегубку засунуть?
— Мамка, она меня там от всех плятала, а носью, когда все хлапели, выпускала погулять.
— А зачем прятала то?
— А стоб не длалися.
— Вон как, — Егор понимающе покачал головой. — Ну и житуха у тебя была.
Мальчишка согласно кивнул. Судя по выражению лица, он совсем не сокрушался по поводу своей нынешней жизни, которую устроили ему его родные. Привык, не зная ничего другого. Нарезая круги вокруг своего старшего собеседника, Василёк радовался свободе и тому, что добрый дядька не ругался и не гонял его, а очень даже уважительно с ним обходился. А чего ещё нужно для полного счастья то? Правда, пузо урчало от голода, но это ничего, терпимо. Мамка придёт и накормит, она у него добрая, когда не пьёт…
Горыныч, глядя на виражи, которые закладывал белобрысый худенький мальчуган, приветливо ему улыбался, а внутри у него скребли кошки. Было мучительно стыдно перед этим пацаном, которого лишили детства и не только его близкие. Вспоминая свою жизнь и ту работу, которую ему приходилось выполнять, он никак не мог взять в толк: зачем, а самое главное для кого её делал. Ведь отдавая всего себя без остатка, свято верилось в то, что светлое будущее не за горами.
В рот компот!!!
А сколько он потом видел в переходах и на вокзалах голодных детских глаз, которым не то что «светлого», НИКАКОГО будущего не светило!!! Смотрел на то, как в богатом государстве погибало целое поколение молодёжи. Слышал всякие истории рассказывающие, как за еду, «за два кусочека колбаски», взрослые выродки глумились над такими вот мальчишками и девчонками. В голове не укладывались мысли о том, что беспризорных ребятишек вокруг бегало больше, чем после Великой Отечественной войны…
Как такое могло произойти?
За что, его великий и могучий народ вёл борьбу на уничтожение собственных детей, по сути, своего будущего?
И самое страшное, что никому до этого не было дела!!!
НИ-КА-КО-ГО!!!
Кто бы и чтобы по этому поводу не трындел, суть происходящего не менялась. Откормленные толстомордые дяденьки и холёные расфуфыренные тётеньки, которых непонятно каким ветром вынесло в коридоры власти и на телевидение, с озабоченным видом разглагольствовали о том, как непросто решить этот щекотливый вопрос. С какими трудностями сталкиваются те или иные ведомства, чтобы согласовать, договориться, поделить ответственность, а самое главное денежные потоки (выражение-то, какое придумали!!!) между теми, кто за это должен отвечать. Егор как-то видел одно из выступлений таких вот радетелей за будущее России, в переходе, у аудио-будки, по телевизору, который исходил красными
