Да уж. Ни за что бы не подумал, что Ирка теперь живет на Марсе. Пока я бегал за Наташей, пил и сидел в Забвении, многое изменилось. Девчонка, некогда бывшая для меня олицетворением греха, теперь выросла и превратилась во врача-травматолога. Плетение черных волос сменилось аккуратной прической из волос светлых, черные глаза превратились в голубые, а вес тела увеличился втрое.
Да, теперь Ирка стала толстушкой. Кто бы мог подумать?
– Давай, рассказывай! – первым делом сказала мне знакомая, когда вернулась. – Как тебя к нам занесло?
– Да вот, – замялся я. – Задание…
– А. – Ирка вдруг хлопнула себя по лбу. – Ты ведь тот самый террорист Сергей Краснов, который якобы уже погиб в городе. Ведь тут особый приказ был относительно тебя. А я еще думаю, агент – тезка твой, что ли? А это действительно ты! Вот так дела!
Я засмеялся от ее бурной реакции.
– Удивительно, – продолжила девушка. – Сколько лет не виделись. Когда я улетала, думала, что ты зануда и меланхолик, а ты вон в какого мужика вымахал!
Жестом, уже вошедшим в привычку, я провел ладонью по ежику волос. Просто мачо. М-да…
– Ты-то какими судьбами тут оказалась? – в свою очередь поинтересовался я. – Мне, если честно, всегда казалось, ты…
«Ты плохо кончишь», – хотел сказать я, но вовремя замолчал.
– Что я? – улыбнулась Ирка. – Думал, я в Забвение попаду?
– Ну, – мне стало неловко. – Я думал, что ты с Земли не выберешься. Вот.
– Так я ведь, как со Стасом рассталась, решила на медицинский поступать, – ничуть не обидевшись, начала рассказывать Ирка. – Поступила, отучилась пять курсов, а потом по распределению – сюда. Объект секретный, платят много. Жаль только, что не выпускают из городка.
– Понятно, – почесал я подбородок. – Поразительная все-таки штука – судьба. Не устает удивлять!
– Что-то я совсем завертелась. – Ирка смешно покрутила пальцем у виска. – Ты зачем пришел-то сюда? Что-то ведь болит, да?
– Болит. – Я не мог не улыбаться, глядя на нее. – Ноги побаливают. То ли со связками что, то ли трещины при падении авиетки заработал. Вроде почти прошли, но внутри что-то плотное, и ноют…
– Господи! Ты в аварию попал?
– Так получилось. Не хочу сейчас об этом говорить.
– Понимаю, – быстро кивнула Ирка. – Секреты.
Я промолчал.
– Как давно у тебя травма? – спросила девушка. – Неделя? Больше?
– Одиннадцать дней, – прикинув, ответил я.
– Хорошо, – улыбнулась Ирка, хотя ничего хорошего, в общем-то, не было. – Давай попробуем диагноз поставить. Алкоголь, наркотики употребляешь?
– Э-э… – растерялся я. – Да, в общем-то, нет.
– Курение?
– Не курю.
Ирка несколько секунд серьезно смотрела на меня, потом с улыбкой сказала:
– Тогда будет сложнее. Придется осматривать.
– То есть, если бы я курил и пил, то ты сказала бы, что все из-за этого?
– Ага, – легко согласилась девушка. – Первым делом посоветовала бы бросить вредные привычки!
Я хотел уже разразиться ехидной репликой о врачах в целом и об Ирке в частности, но девушка не дала мне опомниться и продолжила:
– Обе ноги болят?
– Да, – кивнул я.
– Закатывай штанины, снимай носки!
Вроде обычная просьба врача, но перед Иркой я чувствовал себя немного неуютно в таком глупом виде – с подвернутыми штанами и желтыми припухшими лодыжками. Хотелось быть героем, а не слабой размазней.
– Да не унывай ты! – подмигнула Ирка. – Не съем я тебя. Давай, показывай ноги!
Мне пришлось выполнить указания и оголить лодыжки.
Ирка внимательно осмотрела опухоли с пожелтевшими синяками, пощупала пальцами кожу, а потом сказала:
– Похоже, трещины. Надо сделать снимок.
Тотчас же в руках девушки оказался небольшой прибор, проецирующий изображение прямо в воздух. Она провела им сначала над одной лодыжкой, потом над второй, нахмурилась, затем повернулась ко мне и просветлела.
– Посмотри! – Ирка увеличила масштаб проекции, я увидел свои кости, только что сфотографированные.
– Я все равно ничего не понимаю!
– У тебя действительно были трещины, – пояснила девушка. – Вот, следы остались. Но сейчас уже практически все срослось. Кость почти ровная.
Я кивнул. По снимку все равно сложно было понять, ровная у меня лодыжка или нет.
– Значит, все в порядке? – уточнил я.
– Вроде бы да.
– Можно одеваться?
– Ага.
Я стал натягивать носки и раскатывать обратно штаны.
– А почему тогда уплотнения появились? – Вдруг мне припомнился еще один симптом. – Это страшно, нет?
– Просто гематома подкожная, – развела руками Ирка. – Если сама не пройдет, то придется вырезать.
Я замер с носком в руке.
– Как вырезать?
– Да ты одевайся! – засмеялась девушка. – Я уверена, что через пару дней все само рассосется.
Глубоко вздохнув, я продолжил напяливать носки. Ирка уже стучала по клавишам, набирая строчки диагноза на небольшом терминале больничного компьютера.
– Спасибо, Ира! – решил я поблагодарить девушку, когда облачился в скафандр.
– Я не Ира и не Ирина, кстати. Меня, вообще-то, Рокель зовут.
– Серьезно? – удивился я.
В детстве я ни разу не слышал, чтобы Ирку так кто-нибудь звал.
– Серьезно-серьезно! – усмехнулась Ирка-Рокель. – Мы же в разных школах учились, вот ты и не слышал, как меня учителя называли. В поселке в основном жили русские, имена у всех славянские. Вот и я решила не выделяться, всем Иркой представлялась.
– Оказывается, я многого не знал о тебе, – развел руками я.
– Хочешь, вспомним старое, узнаем новое?! – с готовностью подалась ко мне Ирка. – Ты вечером что делаешь?
– В каком смысле? – немного напрягся я.
– Давай встретимся. В баре посидим! – Ирка выжидающе смотрела на меня.
Нужно ли встречаться? После всего пережитого, после долгого времени, когда мы вообще не общались, стоит ли ворошить старое?
– Давай, – сказал я.
Интересно было пообщаться с нынешней Иркой, взрослой и рассудительной, но с прежней искоркой безумия в глазах.
Рокель просияла.
Я уже был на пороге кабинета, когда она бросила:
– Ты что, по поверхности сюда пришел?
