выбивая оружие из рук...
– Сиди здесь и никуда не выходи, – деловито взваливая связанного дона Лагара на плечо, приказал Малыш забившейся в угол симпатичной девчонке, которой на вид было не больше двенадцати-тринадцати лет. – Минут через десять, а лучше двадцать, можешь проваливать на все четыре стороны. И постарайся не попадаться полиции и держать язык за зубами.
Малышу совсем не нравилась идея пристрелить девчонку, хоть это и оказалось бы самым правильным для безопасности операции решением. Он шагнул к двери, задев какой-то темный тяжелый предмет ботинком. Наклонившись вместе с висящим на плече телом, Малыш взял в руки предмет. На его ладони лежал крупный револьвер, из которого недавно стрелял дон Лагар. Револьвер был необычайно красив – выглядящий творением давным- давно почивших мастеров, черный, как вороново крыло, с тонким орнаментом гравировки и серебряных инкрустаций, щечки рукоятки из темного старого дерева... Присмотревшись, Малыш рассмотрел среди орнамента на стволе надпись «Смит и Вессон» и фирменный логотип в виде переплетенных заглавных букв имен на рукояти.
– И не забудь одеться, – напомнил он притихшей девчонке, засовывая револьвер за пояс и выходя из спальни.
Не прошло и десяти минут, как громоздкий «форд» плавно поднялся с крыши и нырнул в пронизанную дождем ночную мглу. Еще через полчаса минивэн завис над гладью небольшого озера, раскинувшегося неподалеку от владений дона Лагара. Малыш, на обратном пути уступивший место водителя Самуму, неторопливо выбросил в открытую дверь все снаряжение, предварительно сложенное в прочные универсальные армейские сумки, каждая из которых запросто могла бы вместить в себя если уж не самого Малыша, то любого из его друзей наверняка. Тяжелые сумки мгновенно скрылись в глубине. Последним на дно озера отправился пулемет, так ни разу и не выстреливший.
– Завершающая фаза, – доложил Майкл через свой коммуникатор. – Мы выезжаем к Франкенштейну.
– Принято, – немедленно ответил ему Ралф, с номером которого Малыш сейчас связался. – Я полностью контролирую весь коридор.
Слова Умника не были пустым звуком. Он действительно контролировал сейчас на пути скользящего в ночи «форда» все – от светофоров до маршрутов передвижения полицейских нарядов. Любая камера наблюдения, установленная на супермаркете или банке и подключенная, как все сейчас, к единой сети, при приближении темного силуэта автограва просто отворачивалась, показывая другой сектор обзора. Малыш сидел, поставив одну ногу на бедро лежащего в проходе пленника, чтобы успеть уловить любую попытку проявить активность.
– Смотри. – Майкл протянул Лилит отобранный у дона Лагара револьвер.
– Шикарно, – похвалила девушка, не столько любуясь гравировкой, сколько взвешивая оружие в руке, примеряясь и оценивая с точки зрения стрелка. – Очень недурная машинка. Ты ее себе оставить хочешь?
– Не знаю, – пожал плечами Малыш. – Наверное.
– Выкинь лучше, – возразила Лилит, возвращая револьвер. – Не дай бог, тебя с ним повяжут. Как объяснять будешь?
– Сейчас не повяжут, а потом, когда все утихнет, я его легализую.
– Дело твое. Хотя я не понимаю, на кой черт тебе сдалась эта устаревшая пушка, когда ты постоянно увешан, по своей работе, самыми современными образцами.
– В том-то и дело, – понял вдруг свои эмоции Малыш. – Наши бэски безлики, однообразны, современны и стерильны. А этот другой. Он живой. У него душа есть. Только служил он не тому...
Темнота уже не была той кромешной ночной темнотой. Она быстро светлела, словно крепкий чай, в который утро добавляет молоко. Но высокая стена и ворота от этого выглядели еще более мрачными. Массивные створы ворот бесшумно уползли в сторону, пропуская угловатую машину внутрь.
– А волков тут нет? – поинтересовалась Лилит, рассматривающая проплывающие мимо заросли.
– Только оборотни, – ответил Малыш. – Оборотни и вампиры охотятся здесь на красивых девушек-снайперов, подлавливая их в тот момент, когда они лишены своих пушек.
– Ты не одолжишь мне свой пистолет с душой? – шутливо поинтересовалась Лилит. – Надеюсь, в таком красивом пистолете пули тоже серебром покрыты.
– Когда в меня стреляли, я не успел разглядеть, – печально ответил Майкл. – Но мы можем спросить у его бывшего владельца.
«Форд» замер у бокового выхода в здание. Как будто дожидаясь за дверью, на улицу вышел Франкенштейн.
– Доброй ночи, – поздоровался Айвэн Лунгст, который совершенно не догадывался, какой позывной дали ему за глаза. Да и переговорного устройства у него с собой все равно не было.
Малыш выпрыгнул из автобуса, подхватывая на плечо заботливо поданного товарищами связанного пленника.
– Доброй ночи, Айвэн, – ответил он, пожимая протянутую руку. – Вот тот самый человек, про которого мы с вами в прошлый раз говорили.
– Прошу вас, – пригласил Лунгст, указывая ладонью на распахнутую дверь. – Хоть клиника и является моей собственностью, но скоро утро, а значит, на ее территории появится обслуживающий и медицинский персонал. Нам не нужны лишние свидетели и подозрения.
– Мы подождем тебя здесь, – предложил молчавший всю дорогу Упырь.
– Хорошо, – кивнул Малыш и шагнул вслед за показывающим дорогу Лунгстом.
– Вы уверены, что хотите такой судьбы для этого человека? – продолжая путь по коридорам, поинтересовался Айвэн. – У вас еще есть шанс отказаться, вывезти его за город и пристрелить как собаку.
Прежде чем ответить, Малыш ненадолго задумался. Впрочем, думал об этом он почти постоянно, с того момента, как Ралф посвятил его в детали предлагаемых в их плане изменений и рассказал о судьбе того маньяка, который убил жену и дочь Лунгста.
Маньяк оказался не просто убийцей, но и насильником. Поэтому нетрудно было представить те эмоции, которые в тот момент переполняли психиатра. И эти эмоции пробили себе русло, устремляя Айвэна к новой цели, наполняя его жаждой свершить справедливое возмездие. Суд долго рассматривал это жуткое дело, но из-за результатов проведенной психиатрической экспертизы, к неудовольствию слушателей и присяжных, вынужден был заменить приговор принудительным лечением в психиатрической клинике. Маньяка направили в федеральную психиатрическую клинику Северной Африки. А всего через пару лет он бесследно исчез. Впрочем, никто особо и не занимался его поисками. По непонятным причинам, полицейские не проявляли особого рвения, а все заинтересованные в розыске убийцы люди дружно молчали.
И вот сейчас Малыш в который уже раз подумал, заслуживает ли дон Лагар того, чтобы отдать его в руки Франкенштейна? Скорее всего, умный и еще достаточно молодой, судя по сопротивлению – довольно смелый... Перед глазами Майкла промелькнули лица из его прошлой жизни. Санчес. Парк. Крыса Рик, к смерти которого дон Лагар тоже имел косвенное отношение. Кэт, страшно умершая по воле дона Лагара, люди которого без команды своего хозяина не решились бы и воздух испортить. Неожиданно припомнилось и испуганное лицо девочки из спальни дона, совсем еще ребенка, которой еще в куклы бы играть...
«Если ты смиришься и простишь, ты потеряешь частицу себя. Если ты не станешь думать и готовиться морально быть в нужную минуту безжалостным, то, когда эта минута наступит, ты окажешься не готов», – сказала как-то Лилит. Малыш часто вспоминал эти ее слова и думал. Он часто думал, поэтому, как и в космопорте Трибеки, теперь был совершенно готов.
– Я хочу, – тихо ответил Малыш, но Лунгст услышал его и молча кивнул.
Они шли довольно долго – сначала через большой дом Лунгста, потом по длинной галерее, соединяющей дом с комплексом зданий клиники. Спускались по лестницам, отпирали тяжелые двери, проходили по полутемным коридорам...
– Мы на месте, – наконец известил Айвэн, когда они очутились в небольшом зале, пол, стены и даже потолок которого скрывались под толстыми мягкими матами. – Оставьте его здесь. Все дальнейшее я сделаю сам. А нам пора в обратный путь.
Малыш сбросил дона Лагара с плеча на мягкий пол, осматривая помещение. Все говорило о его предназначении для размещения буйных пациентов. Потолочные светильники, защищенные толстыми небольшими пластиковыми окошками, давали равномерный тусклый свет. Напротив двери, из которой они сюда попали, располагались еще две двери, в настоящий момент закрытые.
– Пойдемте, – настойчиво повторил Лунгст, касаясь плеча Майкла. – Поверьте, теперь для вашего врага начинается совершенно новая жизнь. Такая жизнь, что если бы он знал и мог, то любую самую страшную смерть принял бы с радостью в обмен на нее.
На душе у Малыша было не слишком спокойно. Он ощущал себя перепачканным в дерьме. Возможно, он просто устал от всех тех эмоциональных приливов воспоминаний, которые постоянно накатывают на него с момента возвращения в Вандер. Ему очень хотелось бежать отсюда, из Вандера, и даже, возможно, с Земли, и никогда больше не возвращаться.
Увлекаемый психиатром, Малыш молча шел по коридорам.
– А что произошло с тем... – Майкл не договорил, но Айвэн отлично понял, о ком он хотел спросить.
– Око за око, зуб за зуб, – ответил он без тени эмоций. – Я сторицей воздал ему за совершенное им преступление. Кто-то в горе кричит, желая обидчику век гореть в геенне огненной. А я создал для него геенну огненную здесь. Мне пришлось долго ждать и много усилий прикладывать, но теперь остаток его жизни покажется ему много большим, чем век.
– Так, значит, это все-таки вы его вытащили из той психушки в Северной Африке?
– Теперь мы с вами в одной лодке, и я открою вам свои карты, – все так же спокойно
