Добровольная жертва

неловким кулем. Мальчонка уже нашарил тельце, сам изрядно нахлебавшись, когда тень гигантским прыжком метнулась с берега, бесшумно войдя в воду. Внушительная пасть бережно подхватила детей и вынесла на берег. Чудовище, похожее на огромного пса, обнюхало спасенных, облизало как щенят.

Мальчнк склонился над спасенной и, смахивая с глаз то ли капли воды, то ли слезы, разрезал врезавшуюся в горло тесьму чепчика, потом резко надавил на грудную клетку, заставляя дышать:

– Ну же, дыши! Ты должна дышать! Дыши!

Девочка судорожно вздохнула, закашлялась. Он приподнял ей голову. Чепчик слетел, и хлынули, рассыпаясь, густые длинные локоны, невероятно белые и такие яркие, словно светились.

Мальчик присвистнул от изумления, недоверчиво потрогал белоснежную гриву. Волосы даже не были влажными.

– Смотри-ка, Брэнглэп! Дивная у нас сегодня добыча! Узнаешь?

В ответ громадный клуб тьмы тоненько заскулил, попятился. Мальчишка хмыкнул:

– Не трусь. Она непроявленная. И вообще полумертвая. Еще долго не очнется. А мы посторожим, нам торопиться некуда.

Девочка дышала ровно, как спала. Спаситель срезал ножом серебряную прядку, спрятал в карман. Чудище брезгливо фыркнуло. Мальчишка сверкнул на него сердитыми синими глазами:

– Ну и тупой же ты, Брэнг! Учитель все равно найдет меня и заставит вернуться. Да теперь не накажет. И не фыркай, как табун жеребцов! Спорим, не накажет? Потому что я покажу ему кое-что! – он хлопнул по карману с добычей. – За один волосок старик простит мне все грехи, и прошлые, и будущие. Если я не ошибаюсь, они ищут вот эту русалку уже лет пять. А мы взяли и выловили. А знаешь, что я скажу ему? Что нашел один волосок в лесах далекой Борунии, на ветке, когда присел под кустик по нужде!

Клуб тьмы с очертаниями пса разразился приступом громогласного кашля. Мальчик испуганно покосился на спасенную. Но та и не подумала очнуться, дышала так же ровно.

– А может, и не найдет меня старик, – задумчиво продолжил мальчик. – С тех пор, как мы вместе, Брэнг, мне кажется, он мне уже не нужен. Ты не знаешь, с чего бы это мне так кажется?

Брэнглэп вздохнул. Его друг опустил золотистую голову:

– Ну и ладно. Знаю, что должен. Вернусь я к ним. Но только после того, как ты покажешь мне Землю Проклятых. Ты обещал. И еще … я не повидался с теми, кого искал. Не за девчонкой же мы сюда пришли! Идем! Надо еще с последним из этих троих вурдалаков непроявленных поговорить.

Хвостатый клуб тьмы поспешно скрылся, изобразив страшно занятую собаку, взявшую след убийцы.

Мальчишка свистнул пса, услышал в ответ далекий человеческий вопль, слившийся с жутким воем неведомой твари, встряхнулся по-собачьи, разбрызгивая капли с мокрой одежды и потемневших от влаги вихров, и торопливо убежал.

Когда девочка открыла глаза, вокруг никого уже не было.

На следующий день все население местечка Ирд искало троих исчезнувших мужчин. Собаки потеряли след у речной излучины за заброшенной мельницей, пользовавшейся дурной славой. Кто-то вспомнил, что в тот день от мельницы единожды донесся неслыханный чудовищный вой. Кто-то заметил, что исчезла еще и старая полусгнившая лодка, валявшаяся на берегу в том месте, дальше которого собаки не шли, сбиваясь в кучу и тоскливо поскуливая. На месте, где прежде лежала лодка, трава стояла не помятая, такая же высокая, как и на всем косогоре, что повергло селян в мистический ужас. Ожили и поползли древние сказки о жутких демонах – нигах, невидимо караулящих добычу.

Крепость Гарс. Настоящее.

Драконья морда ожерелья гаркнула: «Па-адъем! На зарядку становись! Тьфу, опять забыл, для какого века вещаю… Гарс! Переходим к водным процедурам настоящего!»

Я стиснула надоедливого глашатая, уколовшись о его клыки. И нехотя очнулась на полу опекунского кабинета, с двумя мыслями сразу.

Во-первых, о том, что прошлогодняя оправа кристалла была гораздо вежливее, а эту ехидну надо срочно отдать ювелиру в переплавку.

Во-вторых, о том, что надо будет спросить у Дика, почему он никогда не признавался мне, что спас меня в тот страшный день. И не рассказывал ни о невиданной собаке, ни о каком-то учителе. И вел себя так, словно впервые меня видел. А ведь именно после этого случая помощника конюха как подменили: он перестал дразнить меня вместе с деревенскими мальчишками, и стал мне другом.

Не успела я поставить еще две зарубки, как на меня обрушился беспощадный ледяной поток воды. Погибать под водопадом было не слишком приятно, и я поспешно всплыла, отфыркиваясь:

– Ну, хватит! Вы меня утопите!

На страже моей головы стоял Пелли с двумя полными ведрами воды. Рядом с ним я насчитала два уже пустых ведра. Увидев, что утопленница еще вполне живая, мастер злорадно кивнул мальчику и, не взирая на мои отчаянные протесты, услужливый стервец окатил меня очередной, особенно ледяной порцией.

– Ну, погоди же, Альерг, – прошипела я дымящейся головешкой. – Я предскажу тебе самое ужасное будущее! Ты сги…

На этот раз мальчишка не стал дожидаться команды и торопливо опрокинул на мою голову новый водопад.

– Изверги! Разве мир еще цел? – я придирчиво окинула взглядом берега лужи.

Мир был не совсем цел. И даже основательно разрушен. Чернильницы и рябины на месте не было. Как оно и полагалось. Значит, все опять расположилось по должным местам. Не было и самой стены с рябиновым окном. Ее заменил провал, а в провале открывался весьма недурной вид на сад.

– Только не говори мне, что тебе нравится эта восхитительная панорама! – пресек мои восторги мастер, помогая мне перебраться в уцелевшее кресло. – Пелли, ты принес полотенца и накидку? Ага. Передай их нашей мокрой ку… пифии, пока она не предсказала тебе смерть от жажды в отместку за последнее ведро.

Пелли стал походить на жертву вампира, но я его успокоила, начав вещать замогильным голосом:

– Нет, жестокий мальчик, ты от жажды не умрешь. Ты умрешь не от жажды. Ты …

– Прекрати, Рона! – взмолился наставник, а икнувшему и уже заранее приобретшему трупный цвет ученику пояснил. – Не пугайся, это не настоящее пророчество. Наша жрица Истины сегодня не в духе. Она сегодня даже землетрясение забыла предсказать. Боюсь, эта забывчивость уже навсегда. Особенно после того, как Радона мужественно приняла в свою хрупкую голову всю тяжесть мудрости вон того фолианта, самого толстого в моей библиотеке. Сотрясение мозга не благоприятствует ясновидению.

Врет! Этим толстым мудрым фолиантом был сам маэстро.

– Разве это было землетрясение?

Удивлению моему не было предела. Уж что-что, а землетрясения, наводнения, извержения вулканов, в том числе и самого Альерга, и прочие стихийные бедствия мной исправно предсказывались на неделю, а то и на годы вперед. Ближайшее … Глаза обшарили ближайшее сущее … в грудь толкнулось эхо … как раз через неделю. Где? Вновь плеснула ожившая, караулившая мое будущее сине-золотистая тоска. Не вижу. Не знаю. Не здесь. Надо же, а вчера еще это ближайшее отстояло на месяц. Время меняется, меня…ет… ся… Вероятности равноосуществимы… Меня зазнобило, и я плотнее завернулась в накидку.

Пелли, воспользовавшись паузой, скрылся, что-то пробормотав и получив в ответ согласный кивок мастера. Альерг был почему-то очень доволен. Неужели его так вдохновляли руины почти половины этого крыла крепости? Он потирал руки:

– Замечательно! Теперь город за пять минут узнает, что пифия лишилась дара. Не беспокойся, девочка,