увяжется. Потом мы пойдём в город, ты останешься там и немного погуляешь, а я незаметно вернусь в гостиницу. Договорились?
— Не нравится мне всё это, — покачала головой я. — Слишком много совпадений.
— Выброси эти глупости из головы, — махнула рукой подруга. Просто расслабься и получай удовольствие. Ну так как, договорились мы или нет?
— Договорились, — вздохнула я. — А ты уверена, что нижнее бельё с индейской символикой вообще существует в природе?
— Какая разница, — пожала плечами Адела. — Если не существует, так это даже к лучшему. Когда мы вернёмся в отель с пустыми руками, то объясним Бобчику, что так и не смогли его найти.
— Хороший ход, — оценила я.
— Положись на меня, — подмигнула мне подруга.
— Нижнее бельё с индейской символикой? — недоумённо произнёс Бобчик. — На кой ляд оно вам сдалось? Диор вам уже не подходит?
— Женщине необходимо время от времени менять свой имидж, — объяснила Адела. — Тогда мужчина каждый раз будет воспринимать её по-новому.
— Именно этого мне и не хочется, — заметил Бобчик. — По правде говоря, меня более, чем устраивает твоё нижнее бельё.
— Зато меня оно не устраивает, — отрезала подруга.
— А я-то надеялся, что мы сходим в музей доколумбова искусства, — заметил Бобчик. — Может после этого ты перестала бы платить по двести пятьдесят долларов за битые цветочные горшки.
— Вот и отлично, — обрадовалась Адела. — Ты займись изучением доколумбова искусства, а мы отправимся по магазинам.
Бобчик умоляюще посмотрел на меня.
Я пожала плечами.
Он понял, что сопротивление бесполезно.
— А как насчёт руин Пачакамака? — сделал последнюю попытку Бобчик. — Вроде бы ты собиралась съездить к ним после барахолки?
— Планы на то и существуют, чтобы их менять, — заявила Адела.
Бобчик вздохнул.
— Ладно, схожу в музей, — уныло согласился он. — Всё равно вас не переспоришь.
Мы с Аделой расстались перед церковью святого Августина. Подруга предложила встретиться через четыре часа на том же самом месте. Она не знала, будет ли в гостинице человек, который ей нужен, и сколько времени продлится их разговор, поэтому она хотела располагать солидным запасом времени.
Минут пятнадцать я бродила под прохладными сводами храма. Святые укоризненно и печально взирали на меня с высоты своих постаментов, словно укоряя меня в хроническом атеизме.
Затем я решила отправиться к дому Пилатов, старинному испанскому замку, построенному в конце шестнадцатого века.
Поминутно заглядывая в туристическую схему Лимы, я углубилась в лабиринт узких улиц. В отличие от центра города, на них почти не было народа, и помимо воли меня начало охватывать смутное беспокойство. Я опустила левую руку в сумочку, висящую на плече, и, нащупав там учебную гранату, сжала её в кулаке. Это мгновенно придало мне уверенности.
Разглядывая указатели улиц, я задержалась на благоухающем мочой перекрёстке, единственным украшением которого служили два тёмно-зелёных мусорных бака.
— Привет, красотка! Удивительно, как тесен этот мир, — послышался голос за моей спиной.
Я обернулась. В паре шагов от меня нагло и отвратительно ухмылялся Фрэнк Даунфолл. Он уже не казался мне привлекательным.
'Ну почему мне так не везёт?' — вздохнула я. 'Какого чёрта меня понесло в этот пропахший мочой лабиринт?'
— Привет, — без особого энтузиазма ответила я. — На всякий случай предупреждаю заранее — даже не думай приближаться ко мне. Ты мне не нравишься.
— Зато ты мне нравишься, — усмехнулся Фрэнк. — Люблю женщин с острыми коготками. Один раз тебе удалось застать меня врасплох. Второй раз я на эту удочку не попадусь.
'Я бы не была в этом так уверена', подумала я.
— Наш разговор ещё не закончен, — Даунфолл сделал шаг в мою сторону. — Ты не возражаешь, если мы продолжим его?
Отпрыгнув назад к мусорным бакам, я резким движением выхватила из сумочки гранату и, ради пущей зрелищности, сдуру решила выдернуть из неё чеку не правой рукой, а зубами. При этом я чуть не сломала левый верхний резец, но с заданием справилась и, выплюнув чеку, издала дикий, ни на что не похожий животный крик в стиле Киай-Дзюцу[7].
Орать дурным голосом я натренировалась ещё в детстве, когда кто-то из знакомых геологов сдуру сказал мне, что медведи смертельно боятся громкого женского визга. Поэтому, прежде чем отправиться в отправиться в путешествие по Сибири в составе геологической партии моей матери, я на всякий случай решила довести технику визга до совершенства. Я уходила в окрестные леса и визжала долго и упорно, распугивая, правда, не медведей, а несчастных отдыхающих.
В дальнейшем, под чутким руководством моего третьего бывшего мужа я усовершенствовала 'искусство смертельного крика', научившись орать ещё более мерзко и пронзительно. Впрочем, отсутствие регулярной практики явно сказывалось. Когда тональность моего визга, неуклонно повышаясь, приблизилась с ультразвуку, я поняла, что ещё немного — и мне придётся навек распроститься с голосовыми связками. Поэтому я решила перейти к следующему номеру сегодняшней программы.
Читая в подлиннике 'крутые' американские детективы, я обогатила свой словарь ненормативной лексики огромным количеством весьма вдохновляющих оборотов типа stinking miserable little slob — вонючий жалкий маленький ублюдок, а также гораздо более крепкими словечками, на месте которых в приличной литературе обычно ставится многоточие.
Гордясь своим обширным словарным запасом, я популярно объяснила Фрэнку, что я о нём думаю, в заключение добавив, что если он сию же минуту не оставит меня в покое, полицейским придётся долго и мучительно отскребать его останки от асфальта, стен и мусорных баков.
Засунув руки в карманы, Даунфолл с любопытством, и даже, как мне показалось, с одобрением, прислушивался к моему монологу.
К сожалению, всё в этом мире имеет своё начало и свой конец. Произошло то, что и должно было произойти. Мой словарный запас иссяк, и над мусорными баками на некоторое время воцарилась напряжённая звенящая тишина.
Фрэнк заинтересованно смотрел на меня, а я смотрела на Фрэнка, на которого, похоже, моя пламенная речь не произвела особого впечатления. В любом случае сдаваться я не собиралась.
— Ты блефуешь, — спокойно сказал Даунфолл. — Вряд ли тебе захочется умирать во цвете лет.
— А я и не собираюсь умирать.
— Если граната взорвётся, мы оба погибнем, — рассудительно заметил американец.
Правой рукой я откинула крышку мусорного бака.
— Я не такая дура, чтобы умирать вместе с тобой, — заявила я. — Если ты сейчас же не уберёшься, я прыгну в мусорный бак, отпущу рычажок, выжду две секунды, а потом метну в тебя гранату. У тебя не будет шанса ни убежать, ни подхватить её и отбросить в сторону.
— Не получится, — сказал Фрэнк.
— Увидим, — сказала я.
— Не дури, — сказал он. — Мне нужно просто поговорить. Я не причиню тебе никакого вреда.
— Так я тебе и поверила, — ухмыльнулась я.
За моей спиной послышался шелест автомобильных шин, а затем характерный для резкого
