— А ты не скучаешь по Луису? — нанесла запрещённый удар подруга.
Луис был колумбийским полицейским, с которым я познакомилась пять месяцев назад в клубе 'Кайпиринья'. Наш бурный роман прервался в самом зените из-за того, что ему пришлось вернуться в Боготу.
— А ведь Перу совсем недалеко от Колумбии, — вкрадчивым тоном змея-искусителя произнесла Адела. — Я уверена, что он смог бы выкроить пару недель, чтобы присоединиться к нашей экспедиции.
Мысль о Луисе окончательно меня доконала.
— Ты права. Уж лучше искать золото в Кордильерах, чем писать книги в промозглой холодной Москве, — сдалась я, мысленно попросив у Бобчика прощения. — Теперь тебе осталось только убедить в этом спонсоров.
— Нет, — решительно сказал Бобчик.
— Вот видишь, он не хочет, — заметила я.
— Ничего, скоро захочет, — пообещала Адела.
На этот раз телефон зазвонил всего лишь в половину второго ночи.
'Адела!' — подумала я, и не ошиблась.
— Подожди, дай-ка я угадаю, — зевая, сказала я. — Ты опять кого-нибудь убила?
— Золото Атауальпы! — свистящим шёпотом произнесла Адела. — Это было золото Атауальпы!
— Я помню, — сказала я. — Вчера вечером мы говорили о золоте Атауальпы. А почему ты шепчешь?
— Чтобы не разбудить Бобчика, — объяснила подруга.
— Было бы неплохо, если бы ты и в отношении меня проявляла подобную гуманность, — заметила я. — К твоему сведению, сейчас половина второго ночи.
— Ты не понимаешь. Он говорил о золоте Атауальпы!
— Кто? Испанский священник?
— Да нет же! Чиан Бенвитун!
— Ты спятила, — зевнула я. — Насколько мне помнится, твой индонезийский возлюбленный просил тебя то ли подержать эфирное масло, то ли продать оленьи рога.
— Я так подумала. Он произнёс нечто вроде 'холд атае' — держи оленьи рога или 'голд атае' — золотое платье, хотя, конечно, это могло быть и 'солд ата' — продай эфирное масло. Теперь я понимаю, что Чиан хотел сказать 'голд Ата' — золото Атауальпы. Просто у него не хватило сил произнести слово 'Атауальпа' целиком. И он вовсе не был моим возлюбленным.
— Не хотелось бы тебя разочаровывать, но 'золото Атауальпы' по-английски будет 'голд
— Подумаешь, предлог! — фыркнула Адела. — Интересно, если бы ты умирала, стала бы ты заботиться о каких-то там предлогах! Он и 'Атауальпа-то' не смог договорить до конца. Кстати, без предлога это звучало бы, как 'золото… Атауальпа…' Это вполне логично.
— Это выглядит логично только в твоём больном воображении, — вздохнула я. — Какое, интересно, отношение может иметь индонезиец с остова Бали к золоту четырнадцатого императора инков?
— Самое прямое. Во-первых он был ювелиром, а во-вторых, он неоднократно бывал в Латинской Америке, и в его коллекции полно предметов доколумбова искусства. У него был даже инкский золотой жертвенный нож.
— Это может оказаться простым совпадением.
— Совпадением? Как бы не так! А ты знаешь, что с Чианом меня познакомил Марсель Морли?
— Марсель Морли? — удивилась я. — Но ведь ты говорила, что познакомилась с Чианом на пляже!
— Так и было. Марсель представил нас друг другу, а сам куда-то ушёл. Я не упоминала об этом на Бали, потому что тогда пришлось бы слишком долго объяснять, кто такой Марсель, как я с ним познакомилась и так далее. Кстати, когда меня арестовали, сразу же я позвонила Марселю, надеясь, что он поможет мне, но оказалось, что он уже выехал из гостиницы, хотя мне он говорил, что собирался пробыть на Бали ещё, как минимум, неделю. Соображаешь?
— В половину второго ночи я вообще не способна соображать, — раздражённо сказала я. — Я не совсем понимаю, чего именно ты хочешь от меня.
— Я думала, что ты обрадуешься, — обиженно сказала подруга.
— Может, я и обрадуюсь, если только догадаюсь, по какому поводу.
— Как по какому поводу? Если Чиана убили из-за золота Атауальпы, значит это сокровище действительно существует! А раз оно существует, то мы его непременно найдём!
— Возможно, я мыслю недостаточно оригинально, — заметила я, — но если Чиана действительно убили из-за золота Атауальпы, я предпочту навсегда забыть о том, что это золото существует. К счастью, Бобчик не собирается изображать в Перу русского Индиану Джонса. Славуа богу, что хоть у кого-то в вашей семье есть здравый смысл.
— Ошибаешься, — усмехнулась Адела. — Я его уже уговорила.
— Так быстро? — удивилась я.
— Ты же меня знаешь!
— Зато я никуда не поеду, — решительно заявила я. — Если твоего приятеля действительно убили из-за мифического золота Атауальпы, лучше держаться от Перу как можно дальше. Мне, конечно, нравятся приключения, но только в разумных пределах. Смерть от самурайского меча, несомненно, выглядит романтично, но я бы предпочла умереть от старости в собственной постели.
Адела вздохнула. Похоже, я здорово её разочаровала.
— Знаешь, пожалуй, я всё-таки ошиблась, — вкрадчиво сказала она. Её голос был фальшивым, как трёхдолларовая банкнота. — Я немного подумала, и сейчас я абсолютно уверена, что Чиан сказал 'продай эфирное масло'. Там действительно не было предлога. Всё это глупости. Золото Атауальпы — не более чем красивая легенда. Мы просто поездим по стране, вот и всё. Раз уж тебе не удалось посмотреть Индонезию, так хоть попутешествуешь по Перу. Ну так как, ты едешь или нет?
— Не знаю, — покачала головой я. — Я подумаю.
— Подумай, — согласилась Адела. — Только не слишком долго. Завтра я пойду покупать билеты.
'Боинг-847', ревя моторами, взмыл в воздух, пробив плотную стену окружающего Мехико смога. Мы с Аделой прильнули к иллюминаторам. Красноватое солнце только выплыло из-за горизонта, и его пока ещё мягкие лучи окрасили редкие, почти прозрачные облака в красивый бледно розовый цвет.
Прямого рейса из Москвы до Лимы не оказалось. Мы потратили почти сутки, чтобы добраться до Мехико, сделав остановки для дозаправки в Шенноне, Гандере и Гаване. Ночь мы провели в гостинице аэропорта, а на рассвете, зевая, погрузились в самолёт компании 'Панамерикан'.
Поскольку мы с Аделой жаждали сидеть только у окошка, мы взяли билеты на соседних рядах. Адела с Бобчиком заняли места передо мной. Из-за того, что им страшно хотелось спать, они даже не ругались, и были тихи и милы, как прикорнувшие у камина котята.
К счастью, день обещал быть солнечным, облаков почти не было, и я, замирая от восхищения, с жадностью рассматривала проплывающие внизу причудливо изрезанные тёмно-бурые горные хребты Мексики, в складках которых буйно зеленели тропические леса.
Это зрелище вернуло меня в детство. Мне было четырнадцать лет, когда я, с таким же острым любопытством приникнув к иллюминатору, правда не самолёта, а вертолёта, любовалась совсем другим пейзажем — раскинувшейся внизу бескрайней тайгой Восточной Сибири с её тёмными пятнами болот, поваленными ветром лиственницами, чёрными и страшными, как кладбища из фантастического фильма, следами лесных пожаров.
Адела даже не подозревала, какие ностальгические воспоминания пробудит во мне её совершенно бредовая с точки зрения логики идея поиска золота инков. Кладоискательство было навязчивой мечтой моего детства, причём привлекала меня в нём не столько материальная сторона дела, сколько
