веры, гранитные кучи столиц и самого солнца недвижная рыжина, — все стало как будто немного текуче, ползуче немного, немного разжижено. Потом как прольется! Улицы льются, растопленный дом низвергается на́ дом. Весь мир, в доменных печах революций расплавленный, льется сплошным водопадом. Голос китайца
Господа! Внимание! Сюда моросят! Жена австралийца
Хорошенькое моросят! Измочило, как поросят. Перс
Может, конец мира близок, а мы митингуем, орем и ржем. Дипломат
(жмется к полюсу)
Становитесь сюда! Теснее! Здесь не закапает. Купец
(наддавая коленкой зажимающего дыру с присущим этому народу терпением эскимоса)
Эй, ты! Пошел к моржам! Охотник-эскимос отлетает, и из открытой дыры забила в присутствующих струя. Веером рассыпались чистые, нечленораздельно оря.
И-и-и-и-и! У-у-у-у-у! А-а-а-а-а! Через минуту все бросаются к струе.
Забить! Заткнуть! Зажать! Отхлынули. Только австралиец остался у земного шара с пальцем в дыре. В общем переполохе взгромоздился на пару поленьев поп.
Поп
Братие! Лишаемся последнего вершка! Последний дюйм заливает водой! Голоса нечистых
(тихо)
Кто это? Кто этот шкаф с бородой? Поп
Сие на сорок ночей и на сорок ден! Купец
