Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925

покорил его без слов
наш крестьянский за́ем.
Стала осень на дворе,
Пров — желтей соломы.
А у Климовых дверей
гость из исполкома.
Носогрейки закурив,
бают то да это.
Гость, все новости раскрыв,
стал читать газету.
Клим —
      глазком
         по тиражу…
Ухмыльнулся:
      дай, мол,
повернее погляжу,
нет моих ли займов?
Глядь:
   пятнадцать — сорок шесть
верно, точка в точку…
Номер этот мой и есть,
кличь жену и дочку!
Клим гудит, как барабан,
голова —
        в тумане:
«Хоть билет заложен в банк,
выйгрыш же в кармане!»
Вновь собрался Рачий брод
у счастливцевых ворот.
«Вот так вышел верный понт!» —
шамкнул дедка Ферапонт.
«Вот тебе и серия!» —
взвизгнула Лукерья.
Снова гомон, снова рты,
как ворота, расперты́.
Снова в город едет Клим.
Конь — худой и шаткий.
Ворочается к своим
на гладенькой лошадке.
Говорит он, что теперь
с каждою неделею
улучшаться будет, верь,
наше земледелие.
Что для каждого села,
где хозяйство худо,
банк поправит нам дела,
выдавая ссуду.
Что, с процентом возвратив
взятые гроши нам,
власть
   через кооператив
всюду даст машины.
с Провом Клим
         до темноты
вновь сидит на бревнах,
обсуждая «Бедноты»
ряд вопросов кровных.
Но теперь их различать
легче ребятишкам.
Климу:
   «Выигрыш» кричат,
Прову ж вслед:
      «Кубышка».
Чтоб тебя
        порочить так
было бы нельзя им —
каждый лишний свой пятак
вкладывай-ка в за́ем.

[1924]

Одна голова всегда бедна, а потому бедна, что живет одна*

Не счесть в стране
         хозяйств распылённых,
что ни деревня —
         нужда видна.
И тут и там
     нехватает силенок:
одна лошаденка,
            &# 8196;коровенка одна.
Так крестьянин
           и кружится белкой,
едва зарабатывая
            &# 8196; на прокорм.
Никак
   от формы хозяйства