Отдайтесь… Дама
Идиот. Штатский
Вам гнев к лицу, разозлитесь и гляньте. Мадам, разрешите… (шпилит красную ленточку)
вам так идет! Нацепите этот красный бантик! Пары жмутся и расступаются. Громыхает черная тюремная карета. Снова музыка. Парочка. Гвардеец и мадмуазель.
Гвардеец
Довольно вальсом потеть и мокнуть, не хотитца ль проттица по лону гравия? Мадмуазель, позвольте чмокнуть. Ах, не сердитесь, — теперь равноправие. Опять расступаются пары. Новая тюремная карета. За ней вторая и третья. Проехали. Генерал подымает бокал. Гости чокаются.
Генерал
Господа! Потушена лава революционного кратера. Кон-ссти-туцция! Давно пора. За его величество — государя императора гип-гип! Ура-ура! Гости подымают бокалы. Чокаются, размахивают картами-манифестом. Бросаются друг к другу лобызаться, отставляют бокалы и складывают листы манифеста в огромный карточный домик*. По всему барьеру арены появляются толстенные городовые. С верхней площадки — царишко, царица, министры. Все, раздувая щеки, начинают дуть во всю силу. Карточный домик разлетается. От дутья затухают лампы, разбегаются гости. В эту минуту из-под купола падает брошенная бомба. Бомба разрывается, рассыпая листки прокламаций по всему цирку. Городовые и прочие дующие в испуге разбегаются. В разных концах арены разные люди по-разному пробегают и читают прокламацию. Обыватель берет прокламацию — пробегает, бросает и убегает. Поп пробегает прокламацию, крестится и бежит. Богач — рвет и сжимает кулаки. Крестьянин — любовно разглаживает, кладет за пазуху. Рабочий вчитывается, — зовет других, все серьезно и радостно слушают.
Один
«Дана свобода собраний*, но собрания оцепляются войсками». Другой
«Дана свобода слова, но цензура осталась неприкосновенной». Третий
«Дана неприкосновенность личности, но тюрьмы переполнены заключенными». Первый
«Необходимо быть всем настороже и готовыми к бою».
