— Ну… я тебе так скажу… — Мистер Мур отложил меню и винную карту с видом человека, готового сделать заказ, однако, несмотря на вроде бы уверенный тон, слегка позабывшего, о чем это он. — Я знаю, что тебя, Сара, бесит, когда мужчины в твоем присутствии стараются подбирать слова, так что буду с тобой откровенен: я так до конца и не разобрался, то ли она меня грохнуть хочет, то ли трахнуть.
Люциус судорожно прыснул, делая глоток воды, и жидкость окатила наружную стену ресторации; к счастью, столик под ней оказался пустым. Даже после явления официанта мы продолжали хохотать, так что заказ нам удалось сделать не сразу. В конце концов бедняга тоже не удержался и принялся ржать просто за компанию. Даже исчезая на кухне с нашим заказом, он еще продолжал хихикать.
— Господи, Джон, — выдавила наконец мисс Говард, пытаясь отдышаться. — Нет, я, конечно, просила говорить при мне откровенно, но не до такой же…
— Ох, перестаньте, — вступился за мистера Мура доктор. — Тут не выйдет и невинность соблюсти, и капитал приобрести — или уж откровенничать, или, сами понимаете… — Продолжая похрюкивать, он похлопал мистера Мура по спине. — Право же, Мур, вы просто гробите свой талант в этой вашей «Таймс». До чего живописное определение и, вместе с тем, до чего непечатное… но, безусловно, точнее не скажешь. Элспет Хантер — бесконечная цепочка кажущихся парадоксов, причем некоторые имеют смертельные грани.
Маркус утер салфеткой выступившие слезы и произнес:
— Так вы и в самом деле верите, что ребенок там, доктор? Даже после того, как мы, благословением этой женщины, столь внимательно осмотрели весь дом?
— Я бы все же воздержался от слов вроде «благословения» применительно к этому существу, Маркус, — сказал доктор, глядя, как на столе материализовалось несколько бутылок белого вина для взрослых и одна — с рутбиром Хайрса[25] для меня. — И не забывайте, мы осмотрели лишь видимую невооруженным глазом часть дома.
— То есть? — непонимающе переспросил Маркус.
Но следующий вопрос доктора уже был адресован его брату.
— Детектив-сержант, если кому-то покажется, что дом под № 39 по Бетьюн-стрит не так давно подвергся… конструктивным
Люциус пожал плечами и пригубил вино, разлитое по бокалам мистером Муром.
— Даже если она и намерена в конечном счете воспользоваться оной площадью в преступных целях, ей все равно сперва придется получить разрешение на переделку, если таковая затрагивает несущие элементы конструкции. В противном случае на нее неизбежно накинутся инспекторы и не дадут ничего перестраивать. То есть вы едете в центр и смотрите в архивах. Это несложно.
— Что скажете, Крайцлер? — хмыкнул мистер Мур. — Эта особа устроила у себя в доме что-то вроде тайника и прячет в нем девочку?
Доктор, не обращая на него внимания, продолжал расспрашивать Люциуса:
— Но достаточно ли точны будут записи? Относительно работ, произведенных в доме?
— Довольно-таки. В любом случае, по ним можно будет судить, производилась ли переделка. Вот только зачем, доктор?
Тут Крайцлер обернулся ко все еще улыбавшемуся мистеру Муру, чье лицо тотчас исполнилось внезапной серьезности, а взгляд уперся в гигантское серебряное блюдо устриц, утвердившееся в центре стола.
— Даже не думайте, Крайцлер, — процедил он. — Я свое
— Не беспокойтесь, Мур, — ответил доктор. — Сара составит вам компанию. — Мисс Говард, как раз подносившую ко рту первую устрицу, заявление доктора не порадовало, но она лишь смиренно вздохнула. — Между тем, — продолжал доктор, — я сомневаюсь, что кому-либо из вас понравится другое насущное задание, — впрочем, у вас все равно отсутствуют необходимые знаки полномочий.
Люциус причмокнул устрицей, и едва я изготовился тоже сцапать себе такую же, лицо его внезапно озабоченно вытянулось.
— Ой-ёй, — издал он. Доктор кивнул:
— Да, очередное… как вы, Маркус, выразились? Боюсь, очередное, гм… «потрясение». Нам необходимо выяснить, почему Гудзонские Пыльники вдруг так заинтересованы в том, что происходит внутри и вокруг дома № 39 по Бетьюн-стрит. Я бы предложил вам посвятить несколько следующих ночей патрулированию территории банды, чтобы отловить пару-тройку не самых опасных членов и хорошенько потрясти их. Полагаю, вам не понадобится опыт нашего доброго знакомого инспектора Бёрнса в проведении «допросов третьей степени», хотя угроза применения такового может…
— Мы уже поняли, доктор, — ответил Маркус. — Ничего особенного. — Он обернулся к брату. — Не забудь прихватить револьвер, Люциус.
— Будто я его когда забывал, — мрачно буркнул Люциус. — А вы, доктор? Чем собираетесь заняться — верно, дальнейшими психологическими изысканиями?
— Если бы я полагал, что это поможет, — безусловно, — отозвался доктор, расправляясь с устрицей и воздавая должное вину. — Однако может статься, что на острове Блэквеллз обнаружатся одна-две женщины, коих мне будет полезно, исходя из имеющегося у нас контекста, навестить. Но есть еще одна загадка, которая занимает меня больше других. — Он обернулся к Сайрусу, затем обвел взглядом заросли, пытаясь обнаружить меня. — Стиви, будь так добр, подойди на минутку. — Я повиновался и, высосав из устричной раковины остатки пряного сока, встал рядом с Сайрусом. — Где палочка? Та, которую, по твоим словам, Динь-Дон вытащил из своего падшего соратника?
Вообще-то я успел напрочь позабыть об этой штуке и в задумчивости поднял палец. После чего перемахнул через изгородь, домчался до коляски и полез проверить под сиденьем. На мое счастье, палочка никуда не делась. Я зажал ее в кулаке, так же резво вернулся на террасу и вручил странноватую, хоть и простую штуковину доктору.
— Итак, мы имеем на редкость невероятное совпадение, — произнес он, изучая палочку. — В ночь, когда некто всадил в дверной косяк дома № 808 филиппинский нож, Сайрус сообщил нам, что ему удалось заметить лишь мальчика, мгновенно исчезнувшего за углом.
— Так, — подтвердил Сайрус. — На вид лет десяти-одиннадцати.
— А Стиви… ты сказал, что видел мальчика примерно того же возраста, скрывшегося за углом Бетьюн-стрит сразу после того, как один из Пыльников рухнул без чувств?
— Ага. Хотя пацан был черным, точно. Там было достаточно света, чтоб не обмануться.
Доктор кивнул, я же сграбастал с блюда еще одну устрицу, пока их все не прикончили остальные.
— Сайрус? — обернулся к нему доктор Крайцлер. — Не могли бы вы примерно определить национальность мальчика?
Тот покачал головой:
— Слишком темно было. То есть, он
— А во что он был одет?
— Да как обычный уличный мальчишка, — отозвался Сайрус, пожав плечами. — Мешковато, похоже на обноски.
— А не было похоже, как и в случае Стиви, что одежда была для него велика?
— Можно и так сказать.
Доктор кивнул, хотя уверенности в его лице не прибавилось; он снова осмотрел палочку.
— Один и тот же ребенок, или два ребенка, появляются в ключевых точках одного и того же расследования. В первый раз это враждебное или, по крайней мере, упреждающее событие. В другой же, напротив… — Доктор как будто поймал что-то — нос его принялся подрагивать над усами, точно у кролика. — Что это?
Мистер Мур посмотрел по сторонам — но к нам всего лишь подошел официант, убрать со стола опустевшее блюдо.