Поверхность.
— Ух-ух! — решительно возразил Пайкел.
— Тогда зажги свой посох! — закричала Ханалейса.
— О-о-ох, — вздохнул дворф.
— Хана! — одернул ее Рорик.
Девушка вытянула перед собой руки и, чтобы успокоиться, сделала глубокий вдох:
— Прости. Но мы должны выбираться отсюда, и как можно скорее.
— Да, здесь нельзя оставаться, — согласился Тимберли. — Надо пробраться ближе к Храму Парящего Духа и там выйти наружу. — Он посмотрел на Пайкела, но дворф неуверенно пожал плечами. — Другого пути у нас нет, — настаивал Тимберли.
Собравшиеся вокруг них люди вдруг заволновались.
— Разведчик возвращается, — предупредил Рорик.
Все бросились навстречу рыбаку Алагисту, и даже при свете факела стало видно, насколько он потрясен.
— Мы боялись, что ты погиб! — воскликнула Ханалейса. — Когда налетели летучие мыши…
— Забудьте про этих тварей, — прервал ее пожилой мужчина, и в подтверждение его слов послышались раскаты, словно вдали прогремел гром.
— Что?.. — хором спросили Тимберли и Рорик.
— Это шаги, — ответил Алагист.
— Ух-ох, — вздохнул Пайкел.
— Это магия? — спросила дворфа Ханалейса.
— Ух-ох, — повторил он.
— Берите раненых! — крикнул Тимберли тем, кто еще оставался в пещере. — Берите все, что мы сможем унести! Надо быстрее уходить из этого места!
— Его нельзя трогать, — возразила женщина, склонившаяся над потерявшим сознание мужчиной.
Пещера содрогнулась от очередного шага.
И женщина не стала спорить, когда Тимберли взвалил раненого на плечо.
Во главе с Пайкелом, несущим факел, они торопливо покинули пещеру.
— Тогда выходи! — заорал Айвен в темноту. — Нечего высовывать голову, проклятый кальмар, покажись целиком! Выходи, и мы сразимся!
Он даже не стал снимать со спины топор, а ухватил пару булыжников и принялся стучать ими друг о друга с яростью, переходящей в злорадное ликование.
Физическая демонстрация гнева опять окутала мозг дворфа, и еще одна попытка вторжения со стороны Яраскрика закончилась провалом. Если иллитид и в этот раз пришел с надеждой завладеть его сознанием, Айвен с уверенностью мог сказать, что он опять устоял.
Но дворф все еще брел в одиночестве и в кромешной тьме, он очень устал и почти не надеялся, что когда-нибудь выберется из путаницы извилистых туннелей. Он оглянулся на залитую грязью пещеру, раздумывая, не повернуть ли назад, чтобы постараться выжить с помощью водившихся там рыбы или каких-то других обитателей подземного бассейна. Может, удастся отфильтровать воду, чтобы сделать ее пригодной для питья?
— Ба! — вскоре фыркнул он, решив, что лучше погибнуть, пытаясь выбраться, чем существовать в пустой и темной дыре.
И Айвен отправился в путь, держа в руках булыжники, по-прежнему усмехаясь и с кипящей в душе яростью, искавшей любого выхода.
Он шел несколько часов, часто оступаясь и спотыкаясь. Хоть его глаза и привыкли к темноте, отыскивать путь все равно приходилось на ощупь. Он обнаружил несколько боковых туннелей, но некоторые заканчивались тупиками, а в другие он сворачивал, поскольку просто «чувствовал» их более перспективными. Даже обладая врожденным чутьем дворфов, которые проводили под землей большую часть жизни, Айвен представления не имел, где он находится по отношению к Поверхности и даже к тому месту, где упал в грязную жижу подземного бассейна. При каждом повороте он удрученно вздыхал, и оставалось только надеяться, что он не ходит по кругу.
А еще при каждом повороте он засовывал один из камней под мышку, облизывал палец и поднимал руку над головой, стараясь уловить малейшее движение воздуха.
Наконец мокрого пальца коснулся слабый ветерок. Айвен, затаив дыхание, уставился в темноту. Он понимал, что это может быть всего лишь трещина, непроходимая труба или дразнящее узкое оконце, в которое невозможно протиснуться.
Он стукнул камнями и свернул навстречу ветерку, стараясь сберечь оптимизм и укрепляя себя яростью. Спустя час Айвен по-прежнему находился в полной темноте, но воздух стал не таким плотным, и каждый раз, поднимая влажный палец, он ощущал слабые дуновения.
А потом он заметил свет. Всего лишь слабый отблеск, отраженный от множества поворотов. Но, тем не менее, это был свет. Превосходное зрение дворфа уже различало силуэты стен и выступов. Темнота вокруг стала не такой непроницаемой, как прежде.
Айвен зашагал вперед, раздумывая над тем, как организовать контрудар против драколича, иллитида и их темных когтистых слуг. Затем опасения за свою собственную жизнь сменились страхом за оставшихся наверху друзей, за Данику и Кэддерли и их детей. Его шаги ускорились. Айвен мог сражаться за свою жизнь как одержимый, но, когда дело касалось жизни его близких, он бился, как целая толпа одержимых.
Однако вскоре он снова пошел медленнее. Разгоравшийся впереди свет не был отражением солнечных лучей или сиянием особых грибов, распространенных в Подземье. Айвен заметил, что это отблески огня, скорее всего факела.
А здесь, под землей, это могло означать присутствие новых врагов.
Он сжал кулаки и приготовился к битве. От напряжения у него побелели костяшки пальцев, Айвен скрипел зубами и представлял, как расколет несколько черепов.
Донесшийся издалека голос мгновенно развеял все его кровожадные намерения и заставил дворфа изумленно моргнуть:
— О-о-ой!
Глава 21
ЛИЦОМ К ЛИЦУ С ИСТИНОЙ
Кэддерли почти полдня провел в комнате с Кэтти-бри, и, когда появился на пороге, его лицо было пепельно-серым, а взгляд выдавал крайнюю усталость.
Ожидавший в передней Дзирт посмотрел на него с надеждой, а составлявший ему компанию Джарлакс быстро перевел взгляд на жреца. Джарлакс все понял по лицу Кэддерли, тогда как Дзирт не мог — или не хотел — этого понять.
— Ты смог ее отыскать? — спросил Дзирт.
Кэддерли слегка вздохнул и протянул ему глазную повязку.
— Как мы и думали, — произнес он, обращаясь скорее к Джарлаксу, а не к Дзирту.
Дроу-наемник кивнул, и тогда Кэддерли повернулся к Дзирту.
— Кэтти-бри заперта в темном месте между двумя мирами — нашим и Миром Теней, — сказал жрец. — Прикосновение упавшей нити Пряжи привело к самым тяжелым последствиям у чародеев и жрецов по всему Фаэруну, и, насколько я слышал, ни одна болезнь не похожа на другую. Для Аргуста из Мемнона случай оказался фатальным, нить обратила его в глыбу льда — просто лед, никакой плоти внутри. Пустынное солнце быстро превратило его в лужицу. Другой жрец влачит теперь жалкое существование, по всему телу открылись ужасные язвы, и он вряд ли долго протянет. Многие случаи…
— Мне нет до них дела, — прервал его Дзирт. Джарлакс, уловив в голосе темного эльфа звенящую тревогу, успокаивающе похлопал его по плечу. — Как ты говоришь, мы выяснили, что Кэтти-бри заперта между двумя мирами, хотя, по правде говоря, мне кажется, что это очень сильная иллюзия, маскирующая злобные замыслы, возможно Красных Чародеев или…
— Это не иллюзия, — сказал Кэддерли. — Пряжа распадается, некоторые боги бежали или умерли… мы этого еще не знаем. То ли разрушение Пряжи послужило причиной столкновения, то ли столкновение так сильно повлияло на Пряжу, но какой-то другой мир надвигается на нас, и это вызвало расширение Уровня Теней, а возможно, даже открыло переходы в какое-то другое царство мрака.
— И ты обнаружил, что она — я говорю о Кэтти-бри — попала между нашим миром и этим местом. И как же нам вытащить ее, как вернуть в наш мир… — Дзирт, глядя в откровенно сочувствующее лицо Кэддерли, вдруг замолчал. — Должен быть какой-то способ! — закричал он, схватив жреца за тунику. — Не говори, что это безнадежно!
— Я и не собирался, — ответил Кэддерли. — Вокруг нас постоянно происходят неожиданные и необъяснимые явления! Я произносил заклинания, которых никогда не знал и не надеялся получить их от Денира. Да что там говорить, я не уверен даже в том, что их даровал мне Денир! Друг мой, ты задаешь вопросы, на которые я пока не могу ответить.
Дзирт отпустил жреца и устало ссутулился, не в состоянии скрыть душевную боль. Затем он вежливо поклонился Кэддерли:
— Я должен рассказать об этом Бренору.
— Позволь мне это сделать, — вмешался Джарлакс, вызвав удивленный взгляд Дзирта. — А ты иди к своей жене.
— Жена даже не ощущает моих прикосновений.
— Этого ты знать не можешь, — возразил Джарлакс. — Иди обними ее, и вам обоим станет легче.
Дзирт перевел взгляд на Кэддерли, и жрец одобрительно кивнул. Расстроенный дроу натянул на голову повязку и скрылся в соседней комнате.
— Она потеряна для нас, — негромко произнес Джарлакс, оставшись наедине с Кэддерли.
— Это пока неизвестно.
Джарлакс продолжал в упор смотреть на жреца, и Кэддерли не решился спорить.
— Я не вижу способа вернуть ее в реальный мир, — признался жрец. — И даже если бы мы и смогли это сделать, боюсь, ее разум необратимо изменился. Да, насколько я понимаю, Кэтти-бри для нас потеряна.
Джарлакс, хоть и не был удивлен таким прогнозом, тяжело вздохнул. И тут же решил, что не станет рассказывать Бренору обо всем, что услышал от Кэддерли.
