— Давай, — махнул рукой Монтолио. — Кутить, так кутить. Кажется, так говорят русские.
— Именно так, — подтвердил Барков, отсчитывая сдачу.
— А как насчет Ебаньков? — напомнил лейтенант. — Хотелось бы понаблюдать, как они… ну, это самое… клубятся.
— Я как раз собирался заскочить к ним сегодня вечером. Если хочешь, можешь присоединиться.
— В самом деле? — обрадовался Пабло. — Это было бы замечательно.
— Тогда возвращайся в магазин к половине девятого. Сразу после закрытия и пойдем. Крусиграма сегодня точно не появится — новые кроссворды завезут только через несколько дней.
— Договорились, — кивнул Монтолио. — Ровно в восемь тридцать я буду здесь.
'Вобла, — тормозя перед светофором, подумал Василий Стародыбов. — Настоящая вобла с пивом. Против воблы она точно не устоит.'
Говоря 'она', неудачливый тореро имел в виду соблазнительную и неприступную Марию Гриценко.
Несмотря на то, что после пережитого на Рамбле потрясения прошли почти сутки, Тамбовский Красавчик никак не мог прийти в себя. На улице Педро IV он чуть не врезался в мусоровоз, на Диагонали его оштрафовали за превышение скорости. Узнав тореадора, сотрудник дорожной полиции презрительно фыркнул и заявил, что за такую корриду у него стоило бы вообще отобрать права, а потом заставил пройти унизительный тест на алкоголь.
Полицейский заставлял Васю нагибаться и выпрямляться, с закрытыми глазами касаться пальцем кончика носа и проделывать прочие унизительные упражнения. Время от времени зловредный коп глумливо покрикивал: 'Ол-ле, тореро!' Права он все-таки не отобрал, но выписал штраф на 50 евро.
Отъехав от обидчика метров на триста, Василий с мстительным торжеством разорвал квитанцию и выбросил клочки в окно, но настроение у него окончательно испортилось.
Воспоминание об умопомрачительном декольте Крусиграмы вернуло отставному майору утраченное душевное равновесие. Нащупав в кармане кастаньеты, он подумал, что для такой женщины, как Мария, дешевых кастаньет явно недостаточно. Может, купить еще и цветы? Хотя нет, цветы дарят все подряд, для этого особой фантазии не требуется. Придумать бы что-либо такое, чтобы было дешево и сердито. И тут Стародыбова осенило.
Вобла! Конечно же, вобла!
Представив терпкий солоноватый вкус таранки, смягченный пряной пивной горчинкой, Тамбовский Красавчик тихо застонал от наслаждения. Ох уж эти ностальгические воспоминания о родине! Едва Мария вкусит воблы, ее сердце растает, как воск.
Василий знал, где в Барселоне можно купить настоящую азовскую таранку. В русском книжном магазине на улице Хоакина Косты. Сам он ни разу в нем не был, но друзья уверяли, что вобла там просто отменная.
Вытащив из 'бардачка' карту, Стародыбов отыскал на ней нужную улицу и, развернув машину, направил ее в сторону центра.
— Ты так и будешь таскаться с бомбой по Барселоне? — недовольно осведомился Штырь.
— Почему бы и нет? — пожал плечами Волкодав. — Даже если нас ни с того ни с сего обшмонает полиция, никому и в голову не придет, что в плеер вмонтировано взрывное устройство. Не станут же испанские менты его разбирать.
— Не станут, — согласился Штырь, уже успевший убедиться, что как истинные латиняне испанские полицейские не горели желанием убиваться на работе. На одной Рамбле, которую можно пройти из конца в конец за десять минут, ежедневно паслось около пятисот марокканских карманников, прилежно обчищающих зазевавшихся туристов. Если полицейские случайно брали одного из них, то в тот же день выпускали на свободу — тюрьмы были переполнены, а по испанским законам выслать из страны совершившего преступление нелегала до суда нельзя. Ждать суда ему в любом случае пришлось бы несколько лет — в Испании все делается без спешки, и на карманников полицейские даже дела не заводили.
В силу мудрого испанского законодательства ловить мелких преступников вообще не имело смысла — в любом случае их немедленно отпускали, и полицейские слегка оживлялись лишь при получении информации о готовящемся басками теракте.
В том, что он нервничает, находясь поблизости от взрывчатки, Штырь никогда бы не признался. Когда-то, во время службы в армии, он знал одного парня, со скуки решившего поиграть с 'лимонкой'. Гранате подобная фамильярность не понравилась, и она отправила нахала, а с ним и еще двух некстати подвернувшихся солдат на тот свет. Осколок 'лимонки' на излете попал Штырю в пах, едва не лишив его главного предмета мужской гордости. С тех пор Штырь предпочитал находиться как можно дальше от эксплозивных материалов.
Волкодав, в отличие от Штыря, обожал на досуге мастерить миниатюрные бомбочки, маскируя их под самые невинные предметы. Это было у него нечто вроде хобби. Кроме того, такие игрушки помогали доходчиво объяснять чересчур упрямым бизнесменам, что гораздо выгоднее платить 'крыше', чем остаться без крыши над головой, а то и над плечами.
— Этот козел надолго нас запомнит, — мстительно произнес Волкодав, подразумевая под 'козлом' Василия Стародыбова. — До конца своих дней.
— Но у нас даже нет его адреса, — заметил Штырь.
— Ну и что? Барселона — маленький город, — пожал плечами Волкодав. — Печенкой чую, что мы его встретим, и очень даже скоро.
В этот день Василию Стародыбову решительно не везло. В пяти метрах от книжного магазина под колеса его 'сеата' бросился рахитичный арапчонок, выскочивший на проезжую часть за укатившимся мячом.
Тамбовский Красавчик резко ударил по тормозам и до отказа вывернул руль. Ударившись шиной о бордюр тротуара, машина остановилась в нескольких сантиметрах от ребенка. Сплющенный колесом злополучный мячик лопнул с грохотом разорвавшейся гранаты. Лишившись любимой игрушки, юный мавр заорал во всю мочь своих легких.
На скрип тормозов и отчаянный детский вопль на улицу высыпали марокканские эмигранты. Не разобравшись в чем дело, они дружно набросились на тореро. От расправы его спасло лишь своевременное появление полицейского.
Убедившись, что пострадал только мячик, представитель закона развел враждующие стороны.
'Бен-Ладанцы чертовы, ваххабиты недорезанные, — ворчал, входя в книжный магазин, преисполнившийся антимусульманских настроений Стародыбов. — Дай им волю, они не только Манхеттен разрушат — весь мир с землей сравняют. Понаехали к нам в Испанию и размножаются, как кролики, хреновы эмигранты.'
Злой на весь мир, Тамбовский Красавчик не заметил, что к ребру подошвы его ботинка приклеился кусочек лейкопластыря с радиомаяком, отвалившийся от днища автомобиля во время удара о бордюр.
— Вам повезло, что полиция оказалась поблизости, — заметил Барков. — Вообще-то арабы тихие, но если шлея под хвост попадет, идут вразнос.
— Поневоле расистом станешь, — буркнул Василий. — Вобла почем?
