Унос оскалил зубы. Его раздвоенный язык затрепетал, впитывая страх врага. Шипы на спине встали дыбом. Словно увеличившись в размере, гарч медленно двинулся к Зэнелу, раскрыв крылья.
— Назад! — отступая, надрывался Зэнел.
Сначала он попытался ударить Уноса кинжалом, который теперь превратился в жалкую игрушку, потом повернулся, отшвырнул Шаран в сторону и бросился бежать.
Гарч замер, и Роуэн решил, что Унос позволит стражнику уйти. Но тут тройной хвост гарча дрогнул, словно плеть, унизанная шипами, и со страшной силой ударил Зэнела. Тот коротко вскрикнул и замертво рухнул на землю.
Роуэн трясся от ужаса. Он слышал рыдания Шаран, возгласы Аллуна и визг Аннад. Но затем он посмотрел на приближающегося Уноса. Мощные крылья волочились по земле, вздымая облако пыли, а гневный огонь в глазах утих, сменившись приглушённой печалью. И Роуэн вспомнил слова Шебы:
С тяжёлым вздохом он подошёл к Шаран.
— Не плачь, — мягко проговорил он. — Твой дедушка сам выбрал себе такую смерть. Его клятва умерла вместе с ним, и теперь Унос может лететь. Он и доставит нас домой.
19. Конец
Гарч летел на запад. Он устал и проголодался, ведь он провёл в воздухе уже много часов, но мягкий голос мальчика, ободряющие слова и ласковое похлопывание его рук давали силы лететь дальше. В жёлтых неподвижных глазах гарча не было мыслей — только одно-единственное устремление. Следуя запаху, он должен был долететь до определённого места и доставить туда людей, сидевших у него на спине.
Море осталось далеко позади, и теперь гарч летел над зелёными холмами. Между ними извивалась ярко блестевшая на солнце Река, а впереди поднималась Гора, вершина которой скрывалась в облаках.
Но гарч не полагался на зрение. Не полагался он и на слух, оглушённый свистом ветра и шумом крыльев. Лишь раздвоённый язык, без устали трепетавший в раскрытой пасти и жадно ловивший запахи, указывал ему дорогу.
Гарч знал, что он уже близок к цели. Запах всё усиливался — приятный запах дыма и трав, от которого пасть гарча наполнялась голодной слюной. Он даже знал название этого запаха.
«Шеба», — ласково говорил мальчик, размахивая перед гарчем свёртком промасленной ткани и извлекая оттуда мягкие стебельки бледной травы, восхитительный кисло-сладкий вкус которых так хорошо сочетался с запахом дыма. Когда люди вскарабкались на спину гарча и крепко привязали себя верёвками, мальчик тоже сказал это слово: «Шеба. Ищи».
И тогда гарч расправил крылья и полетел. Над пустыми разрушенными домами, над полями, на которых работали люди, и над отрядом стражников. Люди радостно окликали беглецов и махали им вслед, а стражники грозно вопили. Гарч пролетел над городом, над башней, на вершине которой по ночам горит огонь, над выстроившейся на плацу армией боевых гарчей, над суетившимися фигурами в серой одежде. Затем он миновал сияющую стену и без устали поднимал и опускал крылья, пока внизу проплывали раскалённые Пустынные земли, вспененное море, острые утёсы и, наконец, зелёные холмы.
Всё отчетливее становился запах Шебы. Запах боевых гарчей и зибаков тоже был сильным и всё нарастал. Но Унос ощущал и другие запахи. Некоторые он знал, но два ему прежде никогда не встречались. Первый — это запах тёплых животных. Он не таил угрозы, зато второй запах был полон опасности. Огненный и в то же время ледяной, это был запах обжигающего дыхания, ядовитых клыков и древней силы.
Жёсткие шипы на спине у гарча от беспокойства встали дыбом. Но тихий голос мальчика звучал успокаивающе. Поэтому жёлтые змеиные глаза не дрогнули, а пёстрые чешуйчатые крылья не замедлили движения. С каждым взмахом крыльев гарч приближался к Рину.
Звёздочка пристально смотрела в ярко-голубое небо. Вершина Запретной Горы, как всегда, скрывалась в облаках, но остальное небо было чистым и прозрачным. Два змея, белый и красный, парили в воздухе. Тем не менее определённо надвигалась опасность, а вместе с ней и что-то желанное. Запахи перемешивались. Бок о бок надвигались доброе и злое.
Звёздочка уже увела стадо в самую низменную часть пастбища, рядом с водопоем. Теперь она стала выстраивать букшахов в круг. Пора! Все птицы уже давно спрятались, и Звёздочка отчетливо слышала крики, доносившиеся из деревни. Люди вооружились и держали в руках зажжённые факелы. А за домами, на вершине холма, словно одинокое дерево, застыл Огден, предводитель бродников. Он не отрываясь смотрел на небо и напряжённо вслушивался.
Но Звёздочка думала только о стаде. Её долг — защитить телят. Она неподвижно стояла на месте, нюхая воздух. Звёздочка была готова к опасности и сделала всё, что могла.
— Мы же не знаем точно, где они приземлятся, — задыхаясь, проговорил упитанный кондитер Солла, изо всех сил торопившийся на луг. Он крепко сжимал в руках острое копьё и опасливо озирался по сторонам.
— Мы ничего не можем знать наверняка, — отрезала старая Ланн, которая прихрамывая двигалась за ним следом. — Вот почему бродники стоят на холмах в дозоре, а я поставила людей и на площади. Но Тимон считает, что зверей обучают находить нас по запаху букшахов. А коли так, они должны приземлиться на лугу.
Ланн тяжело опиралась на палку, но в другой руке она тоже держала копьё, которое собственноручно заточила. Некогда Ланн была первой воительницей Рина, и преклонный возраст не умерил её решимости защищать свой дом до последней капли крови.
Она остановилась, отдышалась и принялась дальнозоркими глазами вглядываться в небо. Она различила крошечные фигурки Тора и Митрена, которые беззащитно покачивались в воздухе, высматривая врага. Ланн восхитилась их мужеством и пожалела, что прежде так часто ворчала на бродников за их весёлый нрав и непоседливую жизнь.
«И как я только могла забыть? — удивилась она. — Ведь на Великой Равнинной войне я сама сражалась вместе с бродниками и водяными людьми против общего врага! Ведь я, единственная из всех, должна была помнить, что в трудную минуту на бродников можно положиться. Но я обо всём забыла!»
Ланн взглянула на стоящую неподалеку Бронден. Та тоже смотрела на небо. Лицо её было измождённым. Ланн знала, что Бронден почти не спала с того самого дня, когда чудище похитило Аннад и пастух букшахов Роуэн, Жемчужник из рода панделлисов, хлебопёк Аллун и бродница Зеел отправились в погоню.
Прежде Бронден и в голову не могло прийти, что чудики — эти странные люди, к которым она относилась с презрением, — отважатся на то, на что у неё самой не хватало смелости. Бронден была потрясена до глубины души.
Её глаза расширились, потому что воздушные змеи вдруг стали резко снижаться, будто птицы, ныряющие за рыбой. На холме Огден поднял руки.
Враги стремительно приближались.
Ланн напряглась, покрепче взяла копьё и заторопилась на луг. Бронден шагала с ней рядом.
— Живыми мы не сдадимся, — резким осипшим голосом проговорила она. — Наши люди готовы умереть, но не стать рабами.
