тех пор, как я был здесь в последний раз.
Он вытянул шею, глядя на север. Улица была погружена во мрак, большинство домов на ней казались давно заброшенными. Луна освещала выщербленную мостовую. Можно было подумать, что жители покинули город. Но через мгновение в окне на втором этаже зажегся свет, выцветшие занавески зашевелились. В соседнем доме тускло засветилось еще одно окно.
Дверь таверны распахнулась, оттуда выплеснулся грубый смех и что-то, отдаленно напоминающее музыку. На улицу вышли два людоеда. Один из них оживленно размахивал руками. К его поясу была подвешена деревянная кружка, очевидно, чтобы не потерять.
— Это не место для леди, — задумчиво произнес Мэлдред.
— Я обязана все время сопровождать тебя, пока ты в кристалле, — напомнила ему Сабар.
«Пока ты в кристалле… Действительно ли мы находимся внутри хрустального шара, внутри видения, как она говорит?»
Маг покачал головой, тряхнув белой гривой. Он был почти уверен, что они в Блотене, чувствовал под ногами промерзшую землю, а под руками — холодные камни, чуял мускусный запах соплеменников. Все это было очень убедительно, но всего минуту назад Мэлдред был на плоту, с Рагаом, Фионой и Дамоном. Он попросил Сабар показать ему этот город, наклонился над кристаллом и позволил ему взять свою магическую энергию в надежде, что темное изображение станет ярче. Над рекой стояла ночь, и внутри магического шара тоже было темно. Людоед не успел опомниться, как очутился в переулке Блотена рядом с мистическим проводником. Сабар уверяла Мэлдреда, что он находится не в Блотене, а по-прежнему плывет на плоту, держа в ладонях кристалл.
— Здесь только твое сознание, о проницательный, — снова и снова повторяла женщина. — И я должна тебя сопровождать в этом путешествии.
— В таком случае сопроводи меня во дворец моего отца, — попросил Мэлдред, в последний раз тронув стену переулка. Было совсем непохоже, что здесь был только его разум, — по крайней мере, замерз он совсем по-настоящему, как и всегда в Блотене. — Мне нужно с ним поговорить.
Они прошли мимо таверны. Мэлдред заглянул внутрь и увидел с дюжину людоедов, сидящих вокруг уставленных тарелками столов. Они были похожи на людей, только ростом от семи до девяти футов, широкоплечие и мускулистые, с широкими носами, широко расставленными глазами и вздутыми венами на толстых шеях. Это были сородичи Мэлдреда, но все же он мало походил на них. Его тело было синим, а у них цвет кожи варьировался от бронзового до темно-желтого. Их руки и лица украшали шрамы и бородавки, зубы у большинства были сломаны, а у некоторых из-под толстых губ высовывались изогнутые клыки.
— Это твой народ, — сказала Сабар. Мэлдред кивнул.
— Но все же…
— Я отличаюсь от них, — закончил Мэлдред.
— Да. Ты…
— Синий. Да, это очевидно. И заметно крупнее их.
— Это благодаря магии твоя кожа такая синяя? Мэлдред пожал плечами.
— Наверное. Немногие чародеи моей расы выглядят очень похожими на меня. Синяя кожа, белые волосы. Мы выделяемся даже среди людоедов. — Он усмехнулся. — Хотя мой друг Угрюмый Кедар бледный, как слоновая кость, а он тоже владеет магией. Наверное, не все людоеды-маги — синие.
— Ты не очень заботишься о своем народе, не так ли? Или о своей родине?
Вопрос застал мага врасплох.
— Нам сюда, — сказал он, оставив Сабар без ответа, — а затем немного в западном направлении. Там дворец моего отца.
Они заметили еще только одного молодого горбатого людоеда, шедшего вразвалку по истоптанному деревянному тротуару на противоположной стороне улицы. Юноша остановился было, с интересом глядя на них, но затем пошел по своим делам.
— Он выглядит грустным, — отметила женщина. Мэлдред пошел быстрее:
— Большинство моих соплеменников несчастны.
«Но так было не всегда», — добавил он про себя.
Все стало ухудшаться с приходом драконов, когда болото черной начало поглощать их земли. Людоеды — раса гордых воинов и бесстрашных бойцов — потерпели поражение от сил, во много раз превосходящих их по мощи.
Они повернули на запад. Дома в этом районе были в лучшем состоянии, большинство из них казались обжитыми. В одном окне зажгли толстую свечу, из другого были слышны голоса. Улицы здесь не были такими замусоренными, на стенах виднелась свежая краска.
— Здесь живут в основном благополучные, — пояснил Мэлдред, — если их можно так назвать. На самом деле они имеют совсем немного. — Он кивнул, в конец улицы: — А вот моего отца действительно можно назвать богатым.
Дворец занимал весь квартал и по сравнению с окружающими домами выглядел сохранившимся значительно лучше. Однако из трещин в плитах, которыми были вымощены дорожки, торчала сухая трава, она же заполонила некогда прекрасные цветники. У массивных железных ворот стояли два не менее массивных людоеда, которые спохватились, когда заметили Мэлдреда. Он заметил в тени за воротами и других стражников — со времени его последнего визита Вождь Доннаг усилил охрану.
— Сначала горбун на улице, теперь стражи… — Сказал маг. — Если я здесь только мысленно, то как они могут меня видеть?
В этот момент у Сабар не было готового ответа. Она отстала на несколько шагов, когда охранники открыли ворота, узнав Мэлдреда, и впустили его.
— А женщина?… — спросил один из них.
— Со мной, — ответил маг.
Он был уже почти у дворцовых дверей, когда услышал, как охранник тихонько сказал напарнику:
— Говорил я тебе, что сын Вождя предпочитает людское общество.
Мэлдред постучал и стал ждать. Внутри послышались тяжелые шаги, потом кто-то завозился с задвижкой. Через минуту людоед и Сабар вошли в просторную столовую и сели на разнокалиберные стулья у массивного дубового стола.
— Твой отец встанет не раньше чем через несколько часов, — объяснила служанка, поставив перед ними сидр и хлеб.
Мэлдред сделал большой глоток и заметил, что Сабар не прикасается ни к еде, ни к питью.
— Разбуди его, — приказал он служанке, вытирая рот, — за последствия я отвечу.
Но никаких последствий не было, и это удивило Мэлдреда. Казалось, отец несказанно рад встрече. Он выглядел изрядно постаревшим. Великий Доннаг, правитель Блотена, всегда был покрыт пятнами, морщинами и бородавками, но теперь глаза его ввалились, под ними образовались темные мешки, говорившие о том, что Вождь сильно устал, что было для него совсем нетипично. Мэлдред подавил дрожь. Лучше, чтобы отец был здоровым и сильным, ведь ослабей он или умри, править страной пришлось бы сыну.
Сабар оказалась права, Мэлдред был бессердечным. Он мало заботился о своем народе. С людьми ему было лучше, чем с сородичами. Ему нравилась компания людей, у него не было желания возвращаться к прежней жизни и тем более садиться на трон.
— Для меня это будет грустный день, — задумчиво произнес маг.
— Что ты сказал, сын? Мэлдред покачал головой:
— Я прибыл посмотреть, как ты поживаешь, отец, и как дела в Блотене. Увидеть, не добралось ли болото… — Он сделал паузу, поскольку Вождь приблизился и положил руку на плечо сына.
Ладонь прошла сквозь него.
— Обман! — закричал Доннаг. Он хлопнул в ладоши, и, прежде чем Мэлдред успел заговорить, в комнату ворвались четыре вооруженных людоеда в броне. — Обман! Мы были…
— Нет, отец! Это действительно я. — Маг не меньше Вождя удивился собственной бестелесности. Ведь сам он мог касаться предметов, так почему же нельзя было дотронуться до него? — Да, физически я нахожусь не здесь, а в болоте черной, и…
К первым четырем стражникам присоединилось еще столько же. Самый крупный из них отдал
