Где поет отшельник-дрозд на сосне
Ток-ток тик-так кап кап кап
Но воды здесь не сыщешь нигде
Кто же тот третий, всегда идущий подле тебя?
Ведь нас только двое здесь,
Но когда вгляжусь в белизну пути впереди,
Вижу кого-то еще, всегда идущего подле тебя,
Невесомо ступает в буром плаще под капюшоном,
Не понятно, кто это - женщина или мужчина,
Но все-таки кто же идет подле тебя?
Чей зазвучал в поднебесье
Приглушенный плач материнский,
Чьи обрушились орды, роясь
На бескрайних равнинах, через расщелины лезут,
На горизонте пустынном и плоском кишат,
Что за город навис над горами -
Стены, камни, обломки падают в небе лиловом,
Рушатся башни
Иерусалим Афины Александрия
Вена Лондон
Призраки
Струясь со струн ее волос, парили
Скрипичных звуков волны в тишине,
А свет лиловый рассекали крылья
Нетопырей, висевших на стене
Вниз головами с лицами младенцев,
Вниз куполами в небе плыли башни,
Колокола пробили час вчерашний,
И голоса взывали из пустых колодцев.
В сей гибельной долине среди гор
В мерцании луны поет трава
Среди заброшенных надгробий у часовни
Пустынной, без окон, лишь двери хлопают
Да ветер здесь прибежище нашел.
Сухие кости не опасны никому.
На флюгере застыл петух
Ку-ка-реку ку-ка-реку
Во вспышках молний. И вот уж влажный шквал
Приносит дождь.
Ганг обмелел, бессильные листья
Дождя ожидали, а черные тучи
Над Гимавантом сгущались вдали,
И джунгли застыли, в тиши затаившись.
И тогда гром изрек:
Да
Датта: Что же мы отдали?
Друг мой, кровь сотрясает сердце мое -
Ужасную дерзость соблазна минутного
Не искупишь воздержанной жизнью,
Только так и только лишь этим мы жили,
Чего не найдут ни в посмертных памятцах,
Ни в эпитафиях, задрапированных
пауком-благодетелем,
Ни в комнатах наших пустых, которые вскроет
Тощий поверенный
Да
Даядхвам: Я слышал однажды,
Как в замке повернулся ключ, лишь однажды,
Мы думаем лишь о ключе, каждый в своей темнице
Думает лишь о ключе, смиряясь с тюрьмой
Только в полночь, и шепот эфира
На миг возрождает поверженного Кориолана
Да
Дамьята: Лодка ответила радостно
Рукам, управлявшимся мастерски с парусом и веслом.
Тихо было на море. Сердце могло бы ответить
Радостно и послушно забиться
В сильных руках.
Я удил на канале,
Сидя спиною к бесплодной равнине.
Смогу ли в порядок владенья свои привести?
Вот и рухнул в Темзу мост, рухнул мост, рухнул мост.
Poi s'ascose nel foco che gli affina
Quando flam uti chelidon - О, ласточка, ласточка
La Prince d'Aquitaine a la tour abolie
Эти обрывки я выудил из-под обломков
Тогда я вам это устрою. Иеронимо вновь безумен.
Датта. Даядхвам, Дамьята.
Шанти шанти шанти
Перевод Я. Пробштейна
Примечания
'БЕСПЛОДНАЯ ЗЕМЛЯ' - В отдельном издании поэма сопровождалась псевдоакадемическими примечаниями Элиота - ироническими, пародийными и мистифицирующими. Поэма посвящена Эзре Паунду, потому что подверглась с его стороны значительной редактуре в сторону сокращения. Изъятые по совету Паунда фрагменты впоследствии печатались как отдельные стихотворения ('Стариканус'). В
