сторону, когда маркиз потянул грудь Дейдре вверх, вытянув затвердевший сосок на холодный воздух.
Они были на виду у всей фабрики, хотя здесь, на такой высоте, было слишком тусклое освещение, а те, кто находился внизу, были сосредоточены на своей работе. Дейдре вздрогнула рядом с ним, слишком уязвимая и крайне нетерпеливая, чтобы беспокоиться о том, что их могут увидеть. Пусть он разденет ее догола на этой лестнице, если пожелает, лишь бы не прекращал прикасаться к ней!
Наконец Колдер выпустил ее руку, чтобы обнять за талию, поддерживая до тех пор, пока склонял свою голову к ее груди. Теперь, когда ее руки, наконец-то, освободились, Дейдре запустила их в его темные густые волосы, пока он сильно потянул за ее сосок горячим ртом.
Какая сладкая боль! Это ощущение пронзило ее тело — о, небеса, она ничего не знала об этом — да и как она могла узнать? Вспышка ответного жара зародилась между бедер, увлажнив ее в этом месте, заставив стиснуть колени от удовольствия. Дейдре сжала руки в кулаки в его волосах и застонала.
Колдер зарычал в ответ и рванул ее рукав вниз по плечу, чтобы высвободить другую грудь для своего горящего рта. Первый сосок, затвердевший и воспламененный его сосанием, попал в силки жаждущих пальцев маркиза. Дейдре выгнулась над пустым пространством, ее обнаженные груди приподнимались и опадали с каждым вздохом, пока муж завладевал ими. Его сильные пальцы сжимали и медленно крутили, как раз настолько, чтобы заставить ее мяукать от удовольствия и боли, пока его губы, язык и зубы одновременно посасывали и покусывали и перекатывали другой сосок.
Затем его рука опустилась, оставив в покое бедный сосок, чтобы скользнуть вниз по ее телу и нырнуть между бедрами. Колдер нажал в этом месте, его рука находилась поверх платья и нижних юбок, потирая круговыми движениями кончиками пальцев самую горячую и самую влажную ее часть. Первый слой ткани немедленно намок, и Дейдре знала, что он должен был ощутить там ее повлажневший жар.
Маркиз прижался ртом к ее щеке.
— Ты влажная для меня? — прохрипел он в ее кожу.
Девушка отчаянно кивнула, обнимая его за шею и крепко прижимаясь к нему, пока удовольствие волной поднималось внутри нее.
— Да, о да, я так тебя хочу!
Его руки упали, заставив ее хвататься за перила от внезапного страха упасть. Колдер отступил на шаг и уставился на нее, цепляющуюся за перила, трясущуюся и задыхающуюся от возбуждения и замешательства.
— Что…? — Дейдре торопливо потянула вверх платье.
Колдер сотрясался от вожделения, у него кружилась голова, перед его глазами висела серая пелена от пульсирующей боли в паху. О, святые небеса! Такая сладкая, такая мягкая, такая пылкая…
Он заставил свое дыхание успокоиться.
Ее страсть к нему была ошеломляющей, возмутительной и, возможно, немного… невероятной? Однажды Колдер уже сделал печальную ошибку, женившись на вероломной красавице. Неужели он снова сделал из себя классического дурака и позволил своему члену управлять его мнением?
Маркиз провел дрожащей рукой по лицу — и ощутил, что ее запах все еще остался на пальцах. Внезапно время повернуло вспять к тому моменту, когда в его объятиях была влажная, горячая, податливая женщина. Она отдавалась так легко, но все же он не мог заставить себя поверить, что она была настолько фальшива.
Но вести себя так, словно от малейшего его прикосновения она лишалась чувств от желания — как будто всю свою жизнь она ждала его легчайшей ласки? Это было так невероятно, что казалось даже смехотворным.
Его член пульсировал, одобряя эту идею, и предлагал провести дальнейшие испытания. Немедленно. И подольше. Даже до изнеможения.
Сурово и безжалостно Колдер начал глушить этот голос и прятать его глубоко, глубоко внутрь себя, до тех пор, пока не перестал слышать его. Наконец, только холодное, логическое молчание управляло его мыслями.
Превосходно. Сейчас он уже мог ясно размышлять.
А затем Дейдре подняла на него взгляд, ее голубые глаза были полны слез и гнева и… любви? Из его горла вырвался низкий, яростный звук, который он не узнал, и его рука потянулась к ней безо всякой мысли…
В этот момент фабрика под ними превратилась в хаос.
Глава 27
Мэгги с тревогой уставилась на гигантский дрожащий станок. Она не хотела уничтожать его. Ей просто захотелось увидеть, что заставляет вертеться колеса внутри — и если засунуть длинный деревянный челнок в прядущий, плетущий механизм, то сможет ли он раздробить дерево. Механизм засосал челнок из ее руки с такой легкостью, словно девочка и не держала его, и заглотнул его далеко внутрь. Ей даже пришлось отскочить назад, потому что челнок почти ударил ее по голове, когда начал яростно раскачиваться назад и вперед.
Сейчас челнок дрожал, как копье в кишках умирающего животного.
Мужчина, который работал на станке, с недоумением смотрел на него, по крайней мере, до тех пор, пока не заметил Мэгги. С диким испуганным воплем он бросился на нее. Девочка повернулась и убежала. Нырнув под машину, которая наматывала нить, она посмотрела назад. Мужчина не преследовал ее, он отчаянно пытался вытащить челнок из механизма. Его крики привлекли внимание других людей, которые собрались, чтобы помочь. Затем некоторые вернулись к другим станкам, беспрерывно с опасением поглядывая наверх.
На что они смотрят? Мэгги наклонилась вперед, чтобы увидеть это за огромной, мотающей нить машиной. Девочка разглядела высоко вверху своего отца и Ди-Ди, спускающихся вниз, маркиз что-то кричал. Видела ли она когда-либо, чтобы папа бегал так быстро? Мэгги почти забралась обратно на то место, где пряталась, но что-то принялось издавать ужасающий скулеж, словно раненая собака — нет, это больше походило на гнездо разозленных ос, в ярости взлетающих в воздух. Шум доносился от погибшего станка, который, очевидно, испускал свой последний вдох. Длинная ось, которая спускалась с потолка, чтобы управлять механизмом, прекратила вращаться — но ремень, который двигал ее, не остановился. Сначала дымок поднимался с того места, где лента натягивалась на стержень… а затем дымок превратился в облако… а затем лента разорвалась с таким звуком, какой бывает у китайских ракет.
Шум и крики послышались со стороны встревоженных рабочих, когда дымящиеся, обуглившиеся концы ремня упали на пол — и осиных гнезд стало еще больше. Мэгги выползла из-под машины, потрясенное очарование победило страх. Сидя на пятках, откинув голову назад, чтобы видеть, что творится вверху, она наблюдала, как ремни один за другим начинали дымиться и лопались, когда стержни застывали — или еще хуже, сгибались под неравномерным давлением нескольких разорванных ремней. Словно рябь в пруду, разрушение распространялось от станка, который Мэгги погубила, такое же заразное, как инфекция. Рабочие сбились в испуганную кучку, сжавшись под взбешенным небом, когда искры начали сыпаться сверху от воспламеняющихся ремней и наклонившиеся стержни угрожающе нависли над ними. Стоны и лязг все усиливались, смешиваясь с все нарастающим гневом ос, до тех пор, пока Мэгги не закрыла руками уши.
Затем раздался один мощный стон, который заглушил все. Послышался болезненный звук ломающейся стали, которая не должна была сгибаться, когда мощный стержень центрального парового двигателя поддался под намотанными на него ремнями с последним смертельным скрежетом, после чего вся модель современной фабрики погибла — убитая в течение нескольких мгновений любопытством ребенка.
