Папа римский проглотит свой же запрет,
Президенты примолкнут тоже,
Вот раздулся пузырь — и вот его нет!
Кто ещё кроме нас это может?
Так помни, кто ты, и над схваткой стой
Без мелочного интереса:
Над гордыней тронов, над всей суетой —
Пресса. Пресса. Пресса.
331.
ОСОБЕННО, КОГДА ОКТЯБРЬСКИЙ ВЕТЕР…
…Особенно, когда октябрьский ветер
Мне пальцами морозными взъерошит
Копну волос, и пойман хищным солнцем,
Под птичий крик я берегом бреду,
А тень моя, похожая на краба,
Вороний кашель слышит в сучьях сонных,
И вздрогнув, переполненное сердце
Всю кровь стихов расплещет на ходу —
Я заточён в словесную тюрьму,
Когда на горизонте, как деревья,
Бредут болтливые фигуры женщин,
А в парке — звёздная возня детей,
И я творю тебя из буков звонких,
Из дуба басовитого, из корня
Терновника, или из этих древних
Солёных волн — из тёмных их речей.
И папоротник маятником бьётся:
Раскрой мне этот нервный смысл времён,
Смысл диска, вспыхивающего рассветом,
Смысл флюгера, что стонет от ветров, -
И снова я творю тебя из пенья
Лужаек, шорохов травы осенней,
Из говорящего в ресницах ветра,
Да из вороньих криков и грехов.
Особенно когда октябрьский ветер…
И я творю тебя из заклинаний
Осенних паучков, холмов Уэллса,
Где репы жёлтые ерошат землю,
Из бессердечных слов, пустых страниц —
В химической крови всплывает ярость,
Я берегом морским иду и слышу
Опять невнятное галденье птиц.
332.
РУКА ПОДПИСАЛА БУМАЖКУ…
Рука подписала бумажку — и город сдан.
Пять властных пальцев даже воздух обложили налогом,
Удвоили количество трупов, разорвали страну пополам,
Эти пять королей покончили с королём-полубогом.
Мощи полна рука поэта, хоть слабее слабых плечо,
Хоть судорогой сведены в известковом огне
Суставы пальцев, держащих гусиное перо,
Покончившее с убийцами, покончившими с разговорчиками в стране!
Рука подписала договор — и страну лихорадит нервно,
И голод, и саранча, и всё прочее — тут как тут,
Власть всемогущей руки над человеком безмерна:
Стоит накарябать имя — и свободу твою отберут.
Пять королей мёртвых пересчитают. Но излечить не смогут
Струпьев на ранах, да и по голове не погладят.
Рука управляет жалостью, рука управляет Богом:
Рука — бесслёзна.
333.
И БЕЗВЛАСТНА СМЕРТЬ ОСТАЁТСЯ…
И безвластна смерть остаётся,
И все мертвецы нагие
Воссоединятся с живыми,
И в закате луны под ветром
Растворятся белые кости,
Загорятся во тьме предрассветной
На локтях и коленях звёзды,
И всплывёт всё, что сожрано морем,
И в безумие разум прорвётся,
Сгинуть могут любовники, но не Любовь
И безвластна смерть остаётся,
И безвластна смерть остаётся.
