Солнце затянуло снежной хмарью, больше походившей на дым, заметно стемнело. 'Гости' появились только через час, неторопливо выстраиваясь напротив бражинцев, в полусотне метров. Белов тронул коня навстречу, шагом двинулся к чужакам, часть которых доставали луки и накладывали стрелы. Он остановился в двадцати метрах от чужаков и подождал, пока навстречу не подался всадник.
Молодой черноволосый парень, с едва покрытыми пушком щеками, гарцевал на своём коне напротив сыщика. Экипирован был булгарин так, что бражинец не видел ни разу подобного. Лук и щит, боевой топор и короткое копьё, под полушубком наверняка броня.
– Добрый день, – он улыбнулся незнакомцу, – я Белов, старейшина
Бражинска, кто вы и кого ищете?
– Будь здоров старейшина, – парень невольно улыбнулся в ответ, – я десятник Зырята из Сулара, приехал по поручению совета старейшин.
– Проходи в сторожку, – хозяин направился к сторожке, – а люди твои могут в гостевом доме отдохнуть. Ждан, проводи гостей в дом, выставь угощение, да осторожнее.
В сторожку булгарин вошёл не один, с двумя подручниками, Белов предложил гостям горячего отвара из трав, жареное мясо, соленья. За стол уселись пятеро – трое гостей и старый сыщик с Киселём, одним из самых толковых охранников, с простецкой физиономией
Иванушки-дурачка. Дружинники, перекусив, начали разговор с вопросов, которые озвучивал Зырята, видимо, как самый молодой.
– Ты, Белов, откуда родом, какого племени будешь?
– Племени я славянского, а род мой далеко отсюда, можно считать, один я в роду остался. Попал в эти края случайно, но уходить не собираюсь, места понравились, да и люди кругом добрые, – старый сыщик улыбался, но за руками гостя следил, вдруг все проблемы тот вздумает решить по-сталински, нет человека, нет проблем, – тебе какое дело, Зырята, о моей родне, невесту привёз, что ли?
– Такое мне дело, – командир булгар надвинулся на него, привстав с лавки, – что велено уходить тебе, изгой, туда, откуда появился. И чем скорее, тем лучше. А чтобы ты не заблудился, я тебя провожу.
– Тебе велено, ты и уходи, – Белов улыбнулся ещё шире, фиксируя внимание на руках гостя, – у меня здесь дом, хозяйство. Нет, не пойду никуда.
– Не пойдёшь сам, силком отправим, – Зырята положил руку на рукоятку топора, лежащего на лавке, – не нужен ты нам здесь, убирайся, изгой.
Старейшина бражинцев решил попытаться избежать открытого столкновения, возможно, булгар устроят какие-либо уступки. Он никогда не забывал, худой мир лучше доброй ссоры, при вооружённом столкновении с тридцатью дружинниками наверняка будут жертвы. Никого из своих ребят он не хотел потерять. Уходить из этих мест тоже не собирался по двум причинам, оставалась надежда на возвращение вместе с домом в родной мир, и жалко было бросать имущество и постройки, труд четырёх лет. Хотя, на Урале, по большому счёту, построить мастерские было бы значительно практичнее. Возможно, когда-нибудь,
Белов и переберётся на Урал, но только не сейчас.
– Объясни, в чём дело, Зырята, – сыщик разыграл недоумение простоватого старика, каким он выглядел в глазах молодого десятника
– живём мы тихо, никого не трогаем, торгуем своим железом, кому мы помешали?
– Тихо живёте, – булгарин убрал руку с топора, но продолжал
'накручивать' себя, очевидно, рассчитывая на физическое устранение бражинца, – а зачем захватили два города?
– Так они сами на нас напали, – старейшина развёл руками, – если нельзя, пусть живут отдельно, мы не против. А чьё разрешение надо было, чтобы города захватить, ты скажи, вдругорядь знать буду.
– Ты отказываешься от городов? – опешил командир булгар, никогда не встречавшийся с подобными решениями так легко отказаться от захваченных городов.
– Конечно, – кивнул Белов, – нельзя, так нельзя, нешто я не понимаю. Только пусть не трогают нас, мы и не будем захватывать никого. Так насчёт разрешения как? Объясни мне, я человек тут новый, мало знаю.
– Чтобы два города объединились, надо разрешение булгарских старейшин получить, а они никогда этого не разрешат, слишком сильные станете, – Зырята прервался и вспомнил свою цель, – если ты города отдаёшь, возвращай всех подростков обратно.
– Отчего же не вернуть, – сыщик предвидел такой поворот разговора,
– заплатят выкуп и верну.
– Какой ещё выкуп, – закипел Зырята, считавший, что напугал и раздавил старейшину бражинцев окончательно, – булгарских жителей в
Булгарии пленять нельзя.
– Я и не пленял. Родичи этих подростков на меня нападали, я их пленил, по Правде их должны выкупить, так? – он посмотрел на всех троих дружинников, дождался их кивка, и продолжил, – я всех пленников вернул без выкупа, в залог подростков. Причём, за подростков давал ещё товар, ножи и котелки. Когда мне вернут мои товары, да за каждого подростка заплатят по пять гривен, как Правда говорит, тогда и верну их домой. Ты согласен, что это справедливо?
– Да, – с некоторой заминкой произнёс Зырята, явно ожидавший подвоха.
– Вот и всё, сейчас бражки выпьем и в баню, – потирал руки Белов, всем видом показывая, что переговоры окончены, все вопросы решены.
– Погоди, – булгарин вспоминал все инструкции, полученные у старейшин, – ты должен сам уехать отсюда. Это главное условие всех старейшин.
– Я не хочу, земля эта не булгарская, мне здесь нравится, останусь здесь, договорились? – сыщик подмигнул Зыряте, – Старосты твои здесь распоряжаться не могут, вот так. Ну, всё, пошли в баню, я хочу париться.
– Ты уберёшься отсюда и прямо сейчас, – вспыливший десятник схватил рукоятку топора и попытался размахнуться, вставая с лавки.
Оба его дружинника, сидевшие по бокам, начали подниматься, подхватывая свои топоры.
Бражинец, давно этого ожидавший, толкнул стол на десятника, отчего тот потерял на секунду равновесие, оперся на столешницу руками, подпрыгнул и пробил правой ногой вертушку в голову Зыряты. Тот выронил топор, всё, нокдаун. Кисель уже скручивал своего противника, а третий дружинник пытался ударить топором Белова, ставшего к нему спиной в пол оборота, да ещё с правой ногой, закинутой на стол. Но, на свою беду, привык дружинник размахивать топором в чистом поле, да силушку свою в честном бою показывать. А комната, где сидели гости, была с низким потолком и не больше двух метров в ширину, такую сторожку и отапливать легко и построили быстро. Вот и зацепился булгарин своим топориком за стену, потом за потолок, потеряв скорость и силу удара. Мелочь, меньше секунды, но этого хватило, чтобы Белов в обратном движении ногой толкнул его в грудь и шагнул навстречу отшатнувшемуся дружиннику. Бедняга опять попытался замахнуться топором, но бражинец уже блокировал его руку в сгибе, а затем провёл классический 'рычаг руки наружу' с отвлекающим ударом в пах коленом и челюсть рукой. Старейшина бражинцев быстро положил его на пол и скрутил руки, вставил кляп. Кисель уже связывал десятника, управившись со своим противником. После этого осторожно приоткрыл дверь, посмотрел на гостевой дом, в котором его бойцы угощали дружину Зыряты. Ждан, стоявший у дверей гостевого дома, заметил кивок Белова и закричал,
– Всё, командиры договорились, можно нести брагу, – по этому крику бражинские дружинники вышли из гостевого дома, якобы за брагой, и быстро закрыли двери, приперев снаружи приготовленной жердью. Троих пришлых булгар, стоявших у лошадей, уже скручивали набросившиеся бражинцы. Двое, отлучавшихся по нужде, чужаков, бросились к дверям, размахивая топорами, их пришлось уложить выстрелами в ноги из револьвера Белову. Он же сам и скрутил раненых, опасаясь за своих ребят.
Запертые дружинники высадили три окна и собрались вылезать через них, но были остановлены ударами дубинок. Пока они в сутолоке разбирались, сыщик подошёл к двери и громко крикнул.
– Зырята ваш живой, никто вам вреда не причинит, сидите спокойно.
Тех, кто полезет в окна, будем бить из самострелов, пеняйте на себя.
Никто его, естественно, не послушал, из трёх окон одновременно выпрыгнули дружинники, потом ещё и ещё. Поднялась стрельба, результатом которой стали двое убитых и семеро раненых булгарских воинов.
