больше.
Катер выключил мотор и по инерции шел к лодке. Милиционер еще издали крикнул:
— Вы почему ребят увезли? Их же там потеряли.
Завьялов на всякий случай держал руку в кармане, сжимая рукоятку пистолета. Катер остановился возле самой лодки. Завьялов ответил:
— Они сами напросились. Прокатиться.
— Взрослый человек и делаете глупости. Уехали в такую даль.
Завьялов внутренне расслабился. Это не за ним. Но пацаны все же могут выболтать или начнут жаловаться., что кричал на них. Значит, надо обратно и сматываться куда-то в другое место.
Старшина опустил за борт трал и помог подняться ребятишкам. Когда они перелезли через леер, строго сказал:
— А ну, марш в каюту.
Они послушно юркнули за дверь.
— А вы поставьте чужую лодку на место, — сказал старшина Завьялову. — За это наказывают.
— Ладно, — отозвался Завьялов и облегченно вздохнул. Пока все обошлось.
Катер запустил мотор, и Завьялов взялся за весла, чтобы отвести лодку в сторону. Но тут старшина перемахнул леера и спрыгнул прямо на борт лодки. Она моментально перевернулась, и Завьялов оказался в воде. Когда он вынырнул, отфыркиваясь, то увидел на борту катера нивесть откуда взявшегося офицера. Он все понял и ринулся к старшине, который всплыл в стороне, чтобы хоть одного отправить на дно. Но лейтенант поднял причальный шест с крюком на конце и крикнул:
— Только посмей! Так и воткну в тебя этот гарпун.
Рязанцев подал шест старшине и помог подняться на борт. Потом они вдвоем вытянули Завьялова и на всякий случай связали ему руки и ноги.
Мужество и всякая воля покинули Завьялова, и он, привалившись к рубке катера, плакал. Слезы катились по мокрым щекам и сливались с каплями морской воды. Так глупо влип. Мальчишки, ничего не понимая, опасливо выглядывали из каюты. Рязанцев подошел к ним и спросил:
— Перепугались?
— Он хотел нас за борт выкинуть, чтобы не просились обратно, — заметил Санька.
Рязанцев посмотрел на Завьялова, который сидел, опустив голову. Спутанные мокрые волосы прилипли ко лбу, взгляд, как у загнанной собаки, которую прижали в угол. И хочет и боится ухватить. Такой мог бы и выбросить. Видимо, заметал следы. Ничего, сегодня разберутся, почему у него пистолет и куда он направлялся.
Когда катер подходил к деревянному причалу, на берегу остановился зеленый газик. Из машины вышли несколько человек в гражданских костюмах. Среди приехавших был майор Кондратьев. Он подождал, когда старшина и Рязанцев перебрались на причал, и сказал:
— Майор Кондратьев. По вашему звонку.
Завьялову развязали ноги и посадили в машину. Он узнал Зубенко, который часто бывал на узле связи, и понял, что за ним следили с первой его минуты появления здесь, на этой земле, которую он предал.
Кондратьев крепко пожал руки черноволосому лейтенанту и старшине милиции, на котором облипла мокрая форма, и сказал:
— С вами, товарищи, мы еще встретимся.
Рязанцев, смутно догадываясь о происшедшем, шагнул к майору и тихо спросил:
— Скажите, это не тот… который столкнул девушку со скалы?
Кондратьев ответил:
— Нет. Но тот человек тоже очень скоро ответит за все свои преступления. Вам в город нужно?
— Да… Но я доберусь.
— Ждите, я пришлю за вами машину.
Майор сел в газик, и он умчался в сторону города.
Завьялов сидел перед невысоким человеком в гражданском костюме. Ему часто, помимо желания, приходили мысли о том, как он заканчивает свою только что начавшуюся карьеру. Вопреки всем наставлениям инструкторов из серого коттеджа, не помогли их опыт и первокласснейшая техника. Не таким представлял себе Зонов конец жизни. Конец жизни. Смерть… Нет, только не это. Он все расскажет, все, что знает, он предложит свою помощь, он готов на все, но только бы жить. Жить!
Снегирев спрашивал:
— Что вас толкнуло на путь измены Родине?
Этот жалкий человечишко, дрожавший только за свою собственную шкуру, с трудом выдавил из себя:
— Страх…
— Расскажите подробнее.
Зонов перевел дыхание, нервно потер руки о колени и стал рассказывать тихим, безжизненным голосом. У него постоянно перехватывало дыхание, он глубоко втягивал воздух, выпрямляясь на стуле. Но после этого плечи опять никли, голова клонилась вперед.
— Когда и где впервые вы услышали о «Скорпионе»?
Зонов поднял вопросительный взгляд на сидевшего перед ним человека.
— Я не слышал о таком.
— К кому вы сюда шли?
— Шел выполнять задание. Попутно нужно было передать кое-что.
— Кому?
— Я не знаю. Надо было оборудовать тайник и сообщить центру. Об остальном я ничего не знаю. Я все вам расскажу, прошу верить. Все, что знаю. Меня завербовали… Я много знаю…
Но встретив взгляд человека, сидевшего напротив, Зонов замолчал. Что он может рассказать? Чем удивит его? И грош цена всем его рассказам. Но выходит, взяли и того, кого так берегли там, за океаном. Эта догадка не принесла облегчения. За свои преступления будет отвечать только он. А так хочется жить. И никогда раньше он не чувствовал это так остро, как сейчас, здесь, в кабинете с широкими окнами, за которыми опускается ночь.
— Зачем вы совершили еще одно преступление, ударив человека возле вашего дома?
— Мне показалось, что он за мной следит. Я хотел скрыться.
— Для чего вы взяли с собой в лодку ребят?
Зонов вскинул тусклый, запавший взгляд и снова опустил голову. Имело ли смысл увиливать и врать? Бесполезно. Они знают каждый его шаг. Только откровенным признанием может он смягчить свою участь. Глухим, плохо повинующимся ему голосом он ответил:
— Хотел избавиться от них. Боялся, что они меня выдадут…
— Утопить?
— Да…
Если бы сейчас Зонов поднял взгляд, он увидел бы, с какой яростью смотрит на него этот пожилой и седой мужчина. Снегирев взял себя в руки. Сколько звериного в этой трусливой душе, если и на детей мог он поднять руку.
Перед подполковником лежала фотография Зонова в солдатской форме. Он снова положил ее в дело и закрыл папку. Позвонив, он встал из-за стола и направился к окну. Вошедшему дежурному, не оборачиваясь, сказал:
— Убрать.
Зонов тяжело поднялся. Сгорбившись, безвольно опустив руки, он вышел из кабинета.
Конец «Скорпиона»
