Егор спустился в кухню, но кока Ивана Петровича Серебрякова там не было. Лишь по столу, подбирая крошки, степенно прогуливался ворон Гриша.
— Егоррр! — обрадовался ворон. — Полундррра! Сарррынь на кичку!
Угостив Гришу нарочно захваченным кусочком сахара, Егор полез в кладовку, где хранились сыры и прочая провизия. И тут он услышал голоса и стук деревяшки — это на кухню возвращался Иван Петрович. Во втором голосе Егор узнал мотористку Степановну. Но то, что они говорили, побудило Егора остаться в кладовке.
— Ну, когда будем начинать? — спросила Степановна.
— Всему свое время, — ответил Петрович. — Вспомни, как говорили умные люди: сегодня рано, а завтра — поздно. Пусть адмирал доведет судно до острова, а уж тогда…
— Скорее бы, — вздохнула Степановна.
— Да? — иронично спросил кок. — A мне показалось, что плавание тебе нравится. И твой роман с радистом…
— Пожалуйста, не надо об этом… — тихо попросила мотористка.
— Ну почему же не надо? Это обстоятельство очень пригодится в нашем главном деле. Но вот что он скажет, когда узнает, что ты за женщина?
— Петрович, прошу тебя!.. — чуть не с мольбой воскликнула мотористка.
— Ну ладно, ладно, — благодушно сказал Петрович, — только учти, Степановна: Oтрадин мне нужен для некоторых весьма определенных целей, так что не обессудь.
— Для каких целей?
— Скоро узнаешь. Я пригласил его придти на кухню, и с минуту на минуту он здесь будет.
— Но ведь это чистый, неподкупный человек! — воскликнула Степановна.
— Ты думаешь? — хмыкнул Петрович. — Ну что ж, готов держать пари: твой идеал такой же, как и мы с тобой. Даже хуже: мы действуем ради идеи, а он будет готов работать ради презренного металла.
— Неправда! — крикнула Степановна.
— Пррравда! — ответил Гриша.
— Правда, правда! — самоуверенно подтвердил кок. — Если хочешь, можешь сама убедиться. Спрячься куда-нибудь и послушай, о чем мы будем говорить.
Егор испугался, что Степановна захочет спрятаться в той же кладовке, что и он, однако мотористка, видимо, нашла другое укрытие.
Вскоре на кухне появился радист Андрей Владиславович Oтрадин. Едва он присел к кухонному столу, Петрович огорошил его вопросом:
— Андрюша, хочешь заработать миллион?
— Конечно, хочу! — радостно завопил Андрюша. — A как?
— Вот это настоящий разговор, — удовлетворенно сказал кок. — Надеюсь, тебе известно, куда и зачем плывет «Инесса Арманд»?
— Откуда я знаю? — удивился Oтрадин. — Меня господа в такие вопросы не посвящали.
— Хорошо, тогда я тебя просвещу. Яхта плывет на Кислое море, где на острове спрятаны сказочные сокровища. Наша задача — в нужный момент взять в свои руки инициативу и экспроприировать как яхту, так и сокровища.
— Зачем? — спросил Oтрадин. Этот вопрос счел глупым не только повар Серебряков, но даже и Егор.
— Как зачем?! — изумился Иван Петрович. — Затем, чтобы захватить власть… Впрочем, тебя это не должно касаться — главное, что ты заработаешь миллион.
— Так вы что, пираты? — дошло до Oтрадина.
— Пиррраты! — радостно закаркал Гриша.
— Ну, если хочешь, то можешь считать нас пиратами, — не стал спорить кок. — Только наше знамя не черное, а несколько иного цвета.
— Но ведь я радист, а не мастер плаща и кинжала, — пожал плечами Oтрадин.
— Именно в качестве радиста ты нам и нужен, — ответил Серебряков. — Твоя задача — передавать в эфир то, что мы тебе укажем.
— Так это стало быть, вы, уважаемый Иван Петрович, пользовались миллиметровым диапазоном? — догадался Андрюша.
— Аз многогрешный, — сознался Петрович. — A мне со своей деревяшкой добираться до радиорубки незамеченным — рисковое дело. Да еще и этот мерзавец Гераклов того и гляди застукает…
— Значит, вы мне будете давать тексты, а я их должен радировать?
— Да. Или я, или другой человек.
— Кто?
— Ну, его имя тебе знать пока необязательно, хотя я уверен, что когда-нибудь оно будет украшать лучшие улицы не только Кислоярска, но даже Москвы. Этот человек скажет тебе свой пароль. — Кок достал из кармана записную книжку и по слогам зачитал: — «Пулкведим невиенс неракста».
— Неррракста! — завопил ворон.
— Тихо, Гриша, не разглашай государственную тайну, — сказал кок. — В общем, запомни этот пароль, а тому, кто его скажет, можешь доверять почти так же, как и мне.
— Полкведим невинс неракста. Пулквадим навенс нарокста, — шепотом твердил в кладовке Егор, пытаясь заучить пароль.
— В грязное дело вы меня втягиваете… — покачал головой Андрюша. — Как сказал бы классик: «Не ты грязна, грязны твои дела».
— Дела, может, и грязные, зато цели чистые! — запальчиво возразил Иван Петрович. — Или тебе миллион не нужен?
— Нужен, — ответил Oтрадин. — Я давно мечтаю открыть собственную частную радиостанцию. Но не такую, как «Икс-игрек-зет плюс» с попсовой музыкой и пошляком-ведущим. Я хотел бы при помощи радиоэфира приобщать людей к духовности, к серьезной музыке, к классической поэзии…
— Вообще-то мне больше по духу революционная музыка и пролетарская поэзия, — сказал кок. — Но это уже, конечно, дело вкуса. Да за миллион ты на корню скупишь весь этот «Икс-игрек-зет», и Яшка Кульков будет тебе как миленький вместо своих плоских шуточек читать стихи Гете. Ну как, договорились?
— Договорились, — чуть помедлив, ответил радист. — Жду ваших распоряжений.
Когда Oтрадин покинул камбуз, из укрытия вышла Степановна.
— Ну вот видишь, все в порядке, а ты еще сомневалась! — ядовито хмыкнул Серебряков. — Говорила — чистый, неподкупный… Вот и майор Cелезень такого из себя орла строил, что куда там, а поманил его Кирюшка Яйцын хорошей должностью, так он тут же и скурвился… Да здесь бы и сам Господь Бог не устоял, хоть его и нет.
— Как это все мерзко, противно… — прошептала мотористка. — Ну ладно, мне пора, нельзя надолго покидать машинное отделение.
— Правильно, — одобрил Иван Петрович. — Каждый должен быть на своем рабочем месте. Давай-ка и я поднимусь на палубу, надо свежего воздуха дохнуть.
Егор услышал удаляющийся звук костыля и, выждав несколько минут, покинул кладовку. В кухне никого не было, даже Гриши — видимо, хозяин взял его с собой на прогулку. Егор выскользнул из камбуза и со всех ног побежал разыскивать Гераклова.
— Ну и дела! — только и мог промолвить Гераклов, когда Егор, стараясь не упустить ни одной подробности, рассказал ему, Грымзину и Cерапионычу о том, что услышал на камбузе.
— Между прочим, в заговоре состоит человек, за которого вы, уважаемый Константин Филиппович, готовы были ручаться, как за самого себя, — не удержался от ядовитого замечания банкир. — A то, что в их шайке радист — ничего удивительного, мне он с самого начала казался потенциальным преступником, способным даже на убийство.
— Это ужасно! — воскликнул Гераклов. — Вот и верь после этого людям. Я принял их на судно, и
