Ричард Львиное Сердце

считавшимся «ее» поэтом. И вся эта жизнь, запечатленная в прославленном «Трактате о любви» Андрея Капеллана и вихрившаяся во всех стихах, во всей поэзии того времени французской, нормандской, англо- нормандской, пропитывала воздух, которым дышал Ричард Львиное Сердце, более восприимчивый, чем братья, ко всему, что могло стать музыкой и поэзией.

Как будто бы затем, чтобы ознаменовать свой реванш за рождественские праздники 1170 года, столь трагично прерванные вестью об убийстве Бекета, Алиенора, пребывавшая в своих личных владениях на юге Аквитании, пригласила своих южных вассалов отпраздновать вместе с ее сыном и с ней Рождество 1171 года. Графу Пуату было четырнадцать лет, возраст для большинства самый мальчишеский, а он уже надлежащим образом приобрел права на удел, предназначенный ему во владение, совершив тем самым первые шаги во взрослую жизнь, жизнь мужчины и сиятельного представителя славного и блистательного рода Плантагенетов.

Глава вторая РЫЦАРЬ И ТРУБАДУР

На стены дамы поднялись
И с любопытством смотрят вниз:
Нельзя ль в затейливой толпе
Дружочка приглядеть себе?
На выбор яркие таланты:
Певцы, жонглеры, музыканты:
Прекрасны древние напевы,
А эту песнь для милой девы
Певец придумал лишь вчера, —
Знать, деву отыскать пора,
Чтоб серенада не пропала…
Ведь музыки другой не мало:
И лэ[13] на вечер, и лэ в нотах,
Ночные лэ, и лэ на ротах[14],
И лэ под арфу, и фрестели[15],
Тимпаны, лиры и свирели,
Симфонии, псалтирионы,
Бренчанье колокольцев, стоны
Рожков и однострунок трели…
Все веселились, как умели:
Кто декламировал поэму,
Кто задавал беседе тему,
Хоть были и другие гости:
Тем карты подавай, иль кости,
Азарт игры над ними властен.
Что им хитросплетенья басен?
Что музыка?
Что складный стих?
Одно интересует их:
Кому Фортуна улыбнется?
А кто ни с чем домой вернется?…[16]

Можно не сомневаться, что это описание двора короля Артура достаточно верно изображает и двор в Пуатье. Стихи принадлежат мэтру Васу, канонику Байё, который тогда же, в 1169–1170 годах, сочинял поэму «О деяниях нормандцев» (La Geste des Normands). Первое же свое произведение — то самое, из которого заимствовано вышеприведенное описание, — он посвятил королеве Алиеноре: это был «Роман о Бруте», стихотворное переложение писаний гениального Гальфрида Монмаутского, повествовавшего о легендарном короле Артуре и окружавшем его мифическом дворе[17]; персонажам Гальфрида суждено было войти и в историю, и в роман. Вас, стремясь как можно точнее, пусть на ином языке и стихами, пересказать роман Гальфрида, все же не упускает случая обыграть знакомые подробности современной ему куртуазной жизни — ведь он своими глазами наблюдал то, что поощряла в своем окружении королева. Словом, Вас был родоначальником того стиля придворной жизни, который обозначается термином «куртуазность». Впервые этот стиль был описан в том самом произведении, в котором также впервые появился и пресловутый «круглый стол», занявший столь заметное место в романтической волне XII века. О короле Артуре сообщается, что он

…держался вовсе не спесиво,
Но, разумеется, не льстиво…
Со всяким был любезен он:
Лорранец[18] иль бургундион[19] ,
Француз, бретонец иль шотландец,
Норманн, анжуец иль фламандец,
Иль витязь из иной страны,
Все были для него равны.
Всяк при дворе был привечаем
И за усердье отмечаем:
И одеянья, и доспехи
Имел в награду за успехи.
Но паче драгоценных риз
Стяжаются монархов близ
Не только почести и званья,
Но и различные познанья:
Благоразумное уменье
Снискать к себе благоволенье,
Небесполезное по службе,
И многоискушенность в дружбе,
И та манер благообразность,
Что ведома как куртуазность, —
Чем, боле злата и пурпура,
Блистал двор короля Артура.
И сим блистанием влекомы
Родные покидали домы
Искатели наград и славы,
Дабы, отцов оставив нравы.
Усвоить вежества приметы
И присягнуть на многи леты