еще болевшие и слишком чувствительные.
— Что? — воскликнула Сьюзен. — Как это вы можете не знать? Вы должны знать все! И рассказать обо всем мне! Если бы жизнь была настолько простой! Одна только мысль, одно только ощущение, что она лежит на матрасе точно так же, как лорд Хедерингтон лежал на своем, ощущение мягкой перьевой подушки под головой, точно такой же подушки, как та, что закрыла его лицо, лишая его доступа воздуха, отнимая у него возможность дышать, отнимая жизнь…
— Эванджелина! Эванджелина! С вами все в порядке? Вы меня пугаете!
Теплая рука Сьюзен дотронулась до лба Эванджелины, и ее снова настигло видение…
На этот раз она увидела, как Нейл Пембертон выслеживает ее возле странной заброшенной фермы, тащит к черной коляске, запряженной парой измученных гнедых лошадей. Она отбивается, лягается и кусается, а он бьет ее по лицу и смеется. Коляска увозит ее в дом отчима…
Сьюзен отняла пальцы ото лба Эванджелины:
— Господи! Да вы сейчас выглядите еще хуже.
Эванджелина и чувствовала себя хуже, чем когда прибыла сюда, даже хуже, чем когда прибежала в Стентом-Хаус три дня назад. Тогда у нее была надежда на избавление от отчима, надежда дождаться совершеннолетия, своего двадцать первого дня рождения. Теперь она знала, что все ее усилия останутся тщетными.
— Не прикасайтесь ко мне. — Видя потрясенное лицо Сьюзен, Эванджелина добавила: — Лучше не прикасайтесь. У меня появляются видения, когда до меня кто-нибудь дотрагивается. И головные боли. Ужасные головные боли.
Эванджелина ожидала, что Сьюзен рассмеется, но вместо этого увидела, как она озадаченно сморщилась:
— А когда вы сами дотронулись до Хедерингтона, это дало результат? Сработало?
— Сработало, — призналась Эванджелина. — Но я не увидела, кто это сделал.
— Конечно, Лайонкрофт. Никаких сомнений. Как умер Хедерингтон?
— Его задушили подушкой.
Сьюзен вытаращила глаза.
— Ну, пожалуй, это не похоже на стиль Лайонкрофта, Кажется, он больше склонен к открытой агрессии. Например, если бы вы сказали, что он задушил Хедерингтона руками или размозжил ему голову камнем… Конечно, убивать камнем вульгарно и смертельно опасно. Но подушка! Нет, мне бы это и в голову не пришло!
— Вы думаете, он невиновен?
— Ну, — снова заговорила Сьюзен, — ну, я полагаю… я хочу сказать, что не знаю. Возможно, он и негодяй, но… подушка?
По какой-то причине это небольшое снисхождение скорее взволновало Эванджелину, чем успокоило. Ситуация казалась такой ясной, когда все были убеждены в виновности Лайонкрофта. А сомнения… Сомнения усугубляли дело и представляли все в еще более мрачном свете.
— Душить подушкой — признак трусости, — снова заговорила Сьюзен. — Возможно, Лайонкрофт и может сотворить зло, но мне он не кажется трусом. По-моему, он был бы способен выбросить Хедерингтона с балкона или из окна или проткнуть шпагой, но не подкрадываться к нему спящему и не душить подушкой.
— Могу я попросить вас об одолжении, Сьюзен?
— Конечно.
— Не упоминайте о моих видениях и не говорите о них никому. Теперь едва ли кто поверит, что я говорю с Богом, но по крайней мере люди резко возражают против вещей, имеющих отношение к церкви.
— Право же, даю вам слово, — ответила Сьюзен со смехом и перекрестилась одним пальцем.
— И второе. Если услышите хотя бы намек на присутствие где-то поблизости моего отчима, предупредите меня немедленно.
— Где? Здесь? Разве он приглашен в Блэкберри-Мэнор?
— Нет, не приглашен. Но, возможно, он на ферме. Я не знаю, когда и где он появится. Если только что-нибудь услышите о моем отчиме, пожалуйста, немедленно дайте мне знать, предупредите меня как можно скорее. Его зовут Нейл Пембертон. И держитесь от него подальше. Он опасен.
— Ладно.
Хорошее настроение Сьюзен улетучилось и сменилось недоумением.
— Думаю, вы все-таки преувеличиваете. Попытайтесь еще поспать. А я вас навещу перед ленчем. — И Сьюзен выскользнула за дверь, плотно притворив ее за собой.
Если не считать потрескивания огня в камине, комната погрузилась в тишину. И все же Эванджелина знала, что не уснет. Да и желания спать у нее не было. Потому что сон мог принести ей только кошмары.
Она направилась к рядам книжных полок, выстроившихся возле стены без окон, и потянулась к книгам, заполнявшим верхнюю полку. Ни одна книга не сдвинулась с места. Она перешла к следующей полке и тоже потянула к себе книгу. Та упала ей в руки, чуть не сбив с ног.
— Что за чертовщина!
Эванджелина сгорбилась перед полками, пробегая взглядом по названиям книг.
Тома падали ей в руки со всех полок, кроме одной.
Она вернулась к первой полке и рванула к себе самую большую книгу.
Та не сдвинулась с места. И не только не сдвинулась. От этого усилия Эванджелина пошатнулась и подалась назад. Ее руки взметнулись вверх в надежде восстановить равновесие, и она ударилась о полки, врезавшись плечом в верхнюю часть неподвижного шкафа. И весь книжный шкаф качнулся внутрь стены. Эванджелина повалилась следом. Пережив длительный приступ неудержимого чихания, она поднялась, стряхивая пыль с платья, и уставилась на шкаф.
Неудивительно, что в ее комнате не оказалось окон. Тайный проход, а это, несомненно, был он, скрывал все окна, находившиеся высоко над ее головой.
Кто бы ни прятался между стенами, он мог здесь прокрасться и удалиться незамеченным.
Неужели она и впрямь начала сомневаться в виновности мистера Лайонкрофта? Он вполне мог быть убийцей. Какой бы другой человек согласился запереть себя в таком мавзолее, как Блэкберри-Мэнор, и красться по тайным ходам между стенами, чтобы иметь возможность наблюдать тайком… за другими.
Она обхватила себя руками и ударилась бедром об открытый книжный шкаф. Скрытая раздвижная дверь закрылась.
Толстые стены поглотили крик Эванджелины, когда она уперлась ладонями в грязные, покрытые паутиной стены, ломая ногти в надежде обрести свободу. Тщетно.
Как это могло случиться? Дверь вдавилась внутрь.
Она начала барабанить в стены кулаками, крича и взывая о помощи. Никто не отзывался и не приходил. Она царапала стены в поисках щелей до тех пор, пока ее пальцы не начали кровоточить, и ей пришлось наконец признать свое поражение. Это оказалось еще хуже, чем быть запертой в проклятой кладовой. Не было никакой возможности выбраться отсюда, кроме как продолжать двигаться по темному проходу в поисках выхода.
Со слабым стоном она медленно двинулась вперед, дюйм за дюймом преодолевая расстояние.
Вскоре она заметила, что коридор раздваивается. Она могла двигаться прямо вперед, следуя по проходу, освещаемому слабым светом из маленьких окон над головой, или повернуть направо, в темноту.
Эванджелина прикусила губу и скорчила гримасу, ощутив пыль на коже, и подумала о том, что прямой путь по коридору ведет к гостевым спальням. Так как ее спальня была одной из последних обитаемых комнат, она усомнилась в том, что получит помощь, если двинется в этом направлении. Поэтому выбрала темноту.
Расправив плечи, она шагнула во мрак, населенный тенями. Но не сделала и дюжины шагов по темному замшелому коридору, пахнущем плесенью, как наткнулась на паутину. Темнота была слишком полной и густой, чтобы что-нибудь увидеть, и ей оставалось только снимать с лица и глаз вязкие клейкие
