оставили. Я закрыла ей глаза, немного прикрутила лампу и пошла к себе. Загляну к ней еще раз, перед тем, как окончательно улечься, и тогда уж потушу свет.
Я отчаянно тосковала по Нику. И была зла на Уллиса: ведь он украл у нас прощальный поцелуй. Непонятно было, чем он вообще занимается, этот молодой человек. Похоже, просто убивает время, экспериментируя в своей лаборатории. Я, кстати, ее еще так и не видела.
Я открыла книгу, но читать не могла. Поняв, что так и не смогу сконцентрировать внимание, решила укладываться на ночь и стала стелить постель, Я делала это очень медленно, чтобы дотянуть до одиннадцати, когда нужно будет в последний раз заглянуть к Еве.
Я застала ее в том же положении, задула лампу и открыла все окна. Наконец, улеглась и сама, оставив дверь в комнату Евы открытой, так чтобы слышать каждое ее движение.
Я вдруг почувствовала, что страшно устала. Наверное, сказывались последствия прошлой ночи. Во всяком случае, сон сморил меня сразу же. Однако спала я некрепко, так как сразу услышала, что кто-то осторожно опускает жалюзи на моем окне. Когда же наконец мне удалось стряхнуть с себя сон и открыть глаза, я поняла, что все жалюзи на окнах кем-то опущены. Меня как будто отключили от всего мира, даже от ночной темноты, потому что тьма, царившая в моей комнате, была чернее самой ночи.
Я села на постели, пытаясь хоть что-то разглядеть в этой кромешной мгле, и в этот момент кто-то, такой же темный, как тьма вокруг, кинулся на меня. Я сделала отчаянную попытку увернуться, но в этот момент нападавший кинул подушку туда, где, как он думал, должна была находиться моя голова. И с силой надавил… Сомнений не было — меня опять пытались убить. На этот раз — задушив подушкой.
Я скатилась с кровати и отчаянно закричала. Но тут же сообразила, что это бесполезно: в этом крыле были только наши с Евой комнаты. Каким-то чудом не наткнувшись на стулья и прочую мебель, я кинулась к двери, которая вела в коридор, — она была заперта; в полном отчаянии я пыталась нащупать ключ — пальцы скользнули по пустой замочной скважине. Я была надежно заперта в собственной комнате, как в западне. Но, может быть, удастся каким-то чудом добраться до другой двери, в комнату Евы.
— Кто вы? Что вам нужно? — громко спросила я, одновременно пытаясь определить, где же дверь в Евину комнату. В конце концов я ее обнаружила. Она была чуть приоткрыта, как я ее и оставляла. Я распахнула дверь и кинулась в соседнюю комнату; нападавший последовал за мной. Похоже, он все знал об окнах и дверях. Знал намного лучше меня.
В передней комнате Евиных апартаментов жалюзи на окнах тоже были опущены. Здесь тоже царила кромешная тьма. Я даже не стала пытаться открыть дверь в коридор: тот, кто так хорошо здесь все знал и успел позаботиться о шторах, конечно же, подумал и о двери. Она наверняка уже заперта, и ключа мне не найти. Поэтому я устремилась прямо в спальню, но в следующую же минуту поняла, что опять попала в ловушку — и здесь все окна были крепко-накрепко закрыты, жалюзи спущены; и здесь царила такая же кромешная, немыслимая тьма. Мне не удалось закрыться от нападавшего в этой комнате, как я надеялась.
Спотыкаясь во тьме, я дошла до Евиной постели и ощупала ее. Она была на месте. Я дотронулась до ее щеки, нащупала пульс. Она была жива! Пока. Так же, как и я.
Что же делать? Разбить окно! Я стала искать, чем бы это можно было сделать… какой-нибудь стул. И в это время сильные руки в перчатках схватили меня за плечи, довольно неловко, как будто нападавший тоже действовал вслепую, наугад. Я рванулась, пытаясь высвободиться. Но эти руки были слишком сильны… нечеловечески сильны. И они сомкнулись у меня на горле.
Это был конец. Спасения не было. Надежды — тоже. У меня не осталось больше сил бороться, а рядом со мной находилась только несчастная, почти парализованная девушка.
Не выпуская из рук мое горло, убийца подтолкнул меня к стене. И с силой прижал. Казалось, мои легкие сейчас лопнут от недостатка воздуха. Я попыталась отбиваться ногами, но… ноги были босы, а силы на исходе.
У меня осталось только одно оружие — притворство. До сих пор я отчаянно пыталась оттолкнуть руками его лицо, закутанное в темный капюшон. Но теперь я опустила руки, так что они безвольно повисли вдоль тела, а все тело полностью расслабилось, как неживое. Может быть, это было лишь отчасти притворством — я и в самом деле была близка к обмороку.
Пальцы вокруг моего горла чуть разжались, как бы проверяя. Я с трудом подавила сумасшедшее желание сделать глубокий, жадный вдох и вдохнула коротко, едва заметно, чтобы только сохранить жизнь. Я даже позволила себе сползти по стене на пол. И только тогда, под покровом темноты, начала немного и очень осторожно дышать.
Послышались шаги. Они удалялись! Потом я почувствовала струю воздуха — это открылась и снова закрылась входная дверь. Ушел?!
Шатаясь, я встала на ноги и кое-как доковыляла до кровати: прежде всего надо было убедиться, что с Евой все в порядке. В темноте я ощупала ее — голова была плотно укутана простыней! Я отшвырнула ее, вся дрожа от ужаса. Слава Богу, Ева дышала. Глаза были широко открыты, в них тоже застыл ужас. С ней тоже пытались разделаться — убийца надеялся задушить ее простыней. Еще несколько минут — и цель была бы достигнута, даже без его присутствия.
Звать на помощь? Нет, сейчас у меня были более срочные дела. Я кинулась к окну, широко распахнула его и подтащила Евину кровать как можно ближе. Я увидела, как под струей прохладного воздуха вздымается ее грудь, пытаясь захватить как можно больше воздуха.
Только после этого я кинулась к входной двери, широко распахнула ее и стала кричать изо всех сил. Я кричала, буквально надрываясь, до тех пор, пока из своего крыла этого огромного здания не примчалась Сьюзан Кэртис, за ней — ее мать и Уллис, а затем мисс Кемп — все в ночных сорочках.
— В доме убийца! — кричала я. — Он хотел убить Еву и меня.
— Вы что, страдаете от ночных кошмаров? — спросила Гарриет Кэртис тоном следователя.
— Нет-нет! Это не кошмар! Я не спала.
— Так это, наверное, Ева на вас напала, — предположил Уллис. — Где она? У себя?
Он кинулся в ее комнату и через минуту вернулся с озадаченным видом.
— Да, она на месте, но там явно кто-то побывал. Я имею в виду, там был кто-то посторонний.
— Что с вашей шеей?! — вскричала Сьюзан. — Посмотрите, какие синяки!
У Гарриет и Уллиса были с собой лампы. Они поднесли их поближе. Гарриет даже дотронулась до моей шеи — и вынесла приговор:
— Ее душили, это ясно. Кто мог это сделать? Мисс Кемп, а где Джон Тэйни?
— Уехал сегодня вечером. И я заперла дом, как обычно. Могу поклясться, что сюда никто не мог проникнуть.
— И тем не менее кому-то удалось это сделать, — сказала я. — Меня чуть не задушили — вы все видите эти следы на шее; Ева чуть не задохнулась под простыней. Этот человек, кто бы он ни был, прекрасно знал свое дело. С Евой все было достаточно легко, а пока она умирала под простыней, он расправился бы со мной.
— Пойду проверю все двери и окна, — сказал Уллис. — А вы пока посидите, мисс Вингейт. По-моему, вы на грани обморока.
Он был прав, я примерно так себя и чувствовала. Сьюзан помогла мне дойти до наших комнат и усадила в кресло. Гарриет пошла к Еве в спальню — посидеть с ней, пока я немного отойду. Сьюзан принесла мне стакан холодной воды, и я почувствовала себя немного лучше.
— Я никогда не любила этот дом, — призналась Сьюзан. — Ночью здесь просто страшно: все время слышны какие-то таинственные звуки; скрипят половицы, что-то шуршит, кто-то стонет или шепчет… — в общем, жуть какая-то.
— Сьюзан, милая, — взмолилась я, — скажите, кому нужно убивать меня?
— Даже представить себе не могу, — ответила она. — Может быть, здесь какая-то ошибка?
— Но ведь это уже второй раз. Прошлой ночью меня кто-то столкнул в воду, а потом чуть не убил тяжелыми камнями. Если бы он не промахнулся, меня бы уже не было в живых. Нет, это не ошибка.
Сьюзан, казалось, была вся в сомнениях.
— Но ведь вы здесь всего только несколько дней, Анджела. За это время невозможно завести серьезных врагов.
— Однако кто-то хочет моей смерти. Для этого, конечно, должна быть причина, но я, к сожалению, не
