На третьем этаже располагались всего три кабинета. Реттмара с приемной и секретаршей в ней, Стайница и главного бухгалтера. В последнем, кроме самого бухгалтера, седовласого господина лет шестидесяти, сидели еще две его помощницы, тоже солидные дамы.
Вся троица только раскрыла рты, когда в их кабинете вдруг возникли четыре человека в черных шапочках и с оружием. Но благоразумно визга поднимать не стали. Все-таки возраст и жизненный опыт — великие силы. Будь на месте этих дам какие-нибудь сопливые девчонки, точно бы завизжали, словно их резать собираются. А эти, хоть и с выпученными глазами, но достаточно спокойно подняли руки и встали. Хайнц скрупулезно оборвал провода двух телефонов, имевшихся в кабинете, потом отобрал мобильники у главного бухгалтера и его помощниц. Затем спокойно, тихим голосом велел лечь на пол и добытым тут же широким скотчем связал всем руки за спиной. Хорошее изобретение этот скотч! При достаточном количестве витков разорвать его весьма сложно даже самому сильному человеку. Кусками клейкой ленты были залеплены и рты пленникам, хотя вряд ли они собирались кричать. Так, на всякий случай.
Теперь предстояло самое сложное: нужно было брать Стайница. Но перед этим изолировать Реттмара и его секретаршу. Секретарша как раз и оказалась первой строптивой женщиной в этой фирме. Она, завидя входивших вооруженных незнакомцев, сунулась было к какой-то кнопке, но Борис прыгнул вперед и успел ударить ее по руке, тут же зажав рот, чтобы не заорала.
— Не балуйся! — тихо, но угрожающим тоном сказал он и поднес к глазам девушки пистолет. — Не будешь?
Та истово закивала. Но пришлось и ее связать. А дальше группу поджидал сюрприз. В кресле Реттмара сидел какой-то совсем другой человек. Он, впрочем, подобно главному бухгалтеру, также ошалел от вторжения посторонних людей в свой кабинет и даже не пытался что либо сказать, только вдруг очень сильно вспотел. Прежде чем ему заклеили рот, Алексей Васильевич тихо спросил:
— Кто вы такой? Где Реттмар?
И получил ответ, развеселивший и самого Симонова, и Евгения:
— Я Понтер Вайзен, заместитель господина Реттмара. Шеф срочно уехал в отпуск, оставил меня.
Евгений подмигнул Симонову: что я говорил? Голос он благоразумно пока не подавал, немецкий его оставлял желать лучшего, незачем оставлять в памяти этого Вайзена характерный русский акцент налетчика. Алексей Васильевич продолжил:
— Стайниц здесь?
— Да, — кивнул Вайзен, — у себя в кабинете. Позвать?
Но Хайнц толкнул его в кресло, сноровисто примотал все тем же скотчем, а напоследок залепил ему рот.
— Сами позовем!
У таинственного господина Стайница секретаря не имелось, хотя и был он здесь главным. Но зачем человеку помощник, если он в фирме появляется всего один раз в неделю, да и то на несколько часов?
Слишком все шло хорошо, быстро и спокойно вся операция совершалась, чтобы так же и закончиться. Но Евгений отгонял возникающее то и дело беспокойство, объясняя удачность действий опытом и слаженностью группы. Может быть, так оно и было в действительности. Но Стайниц оказался совсем не простым немецким бизнесменом, занимающимся незаконным оборотом контрабандных алмазов. Вроде бы они и не шумели, были предельно осторожны, однако глава «ПЕНКО» оказался готов к их визиту. Поэтому Хайнц, первым ворвавшийся в кабинет, тут же получил пулю в плечо из пистолета с глушителем и упал, перекрыв собой вход. Остальные замерли по сторонам двери, не решаясь продолжить атаку. Симонов сокрушенно покрутил головой и достал из кармана светошумовую гранату. Убрал звуковую функцию, собрался уже метнуть в дверной проем, как вдруг Стайниц заговорил из глубины кабинета. Заговорил по- русски!
Более того, он обращался к Евгению. Все оцепенели от неожиданности.
— Миронов! — позвал Стайниц. — Ты меня слышишь? Давай без глупостей! Живыми вы сюда не войдете!
Симонов изумленными глазами смотрел на Евгения. Потом одними губами спросил:
— Ты его знаешь? Откуда?
Евгений пожал плечами.
— Понятия не имею!
А Стайниц продолжал:
— Если хочешь поговорить, входи один, без оружия, с поднятыми руками.
Предложение нужно было принимать. Загадка требовала своего решения. Евгений выставил руку с пистолетом из-за косяка, чтобы было видно, потом медленно опустил оружие на пол. Симонов, отчаянно гримасничая, показывал ему: «Не ходи!», Борис смотрел как на самоубийцу. Но Евгений уже принял решение. Подняв руки, он вышел на свет. Посмотрел вниз, на лежавшего Хайнца. Тот был жив. Тогда Евгений перешагнул через тело и, не опуская рук, вошел в кабинет. Хайнца за ноги утащили в коридор.
— Закрой за собой дверь! — скомандовал Стайниц. — А теперь проходи и садись вон в том углу. Только спокойно, без суеты! Я успею выстрелить первым.
— У меня нет оружия, — хрипло сказал Евгений. Во рту у него все пересохло, очень хотелось пить. И еще курить.
Сначала он не разглядел лица хозяина кабинета. Тот стоял спиной к окну. Но хватило и тридцати секунд, чтобы узнать этого человека. Евгений чуть не выругался вслух. Как он мог не понять, кто это в действительности, когда Стайниц пробегал от своего «ягуара» до дверей фирмы?!
— Ну, что, узнал меня, Женя? — спросил Стайниц.
— Узнал, Сережа, узнал, — сказал Миронов, садясь в кресло и доставая сигареты. Ствол пистолета, направленного ему в грудь, слегка дернулся при этом движении. Но на курок Ступин не нажал. У него были хорошие нервы.
Это действительно был Сергей Ступин, бывший сослуживец Евгения по СОБ, Службе общей безопасности. И не только Евгения, но и Симонова.
— Поговорим? — предложил Ступин.
— Давай поговорим, — согласился Миронов.
— Тогда скажи своим, чтобы не ломились пока сюда, — попросил Ступин. — Я ведь стрелять буду.
— Не знаю, послушаются ли, — усмехнулся Евгений, но все же поднялся из кресла и, подойдя к двери, произнес: — Подождите пока там, хорошо? Тут интересный расклад намечается. Я позову потом!
— Слушаются? — спросил Ступин, садясь в кресло, стоявшее за столом. Стол у него был шикарный, из какого-то ценного дерева вроде палисандра, огромный, блестящий. Но пустой. На нем стоял только раскрытый ноутбук. И вообще обстановка кабинета была более чем аскетической: уже упомянутый стол и три кресла, да журнальный столик. Сразу становилось понятно, что хозяин не сидит здесь с утра и до вечера, иначе непременно постарался бы хоть как-то сделать помещение уютней. Картины повесил бы или что-нибудь в этом роде. Единственным украшением служили огромные напольные часы, которые казались совершенно чужими в этом помещении. Часы не шли.
— Я им не начальник, — ответил Евгений, опять садясь. На журнальном столике стояла большая металлическая пепельница, но какого-то казенного вида. — Неуютно у тебя.
— Все руки не доходят, — притворно вздохнул Ступин. — Может, со временем…
— Не будет у тебя времени, — жестко сказал Евгений.
— Ну, посмотрим, посмотрим… — опять вздохнул Ступин. — Говоришь, не начальник? А кто же? На простого исполнителя ты не похож. Да и, насколько я помню, не того полета ты птица, чтобы черновой работой заниматься. Скажи, — он подался вперед, навис над столом, в глазах загорелся нешуточный интерес, — это случайно так совпало, что мы тебя выбрали, или ты сам на нас вышел?
Евгений молчал, разглядывая собеседника. Неудивительно, что он не признал в нем когда-то молодого и веселого старшего лейтенанта Серегу Ступина. Это ведь он встретил новичка Миронова, только что прибывшего из Георгиевского учебного центра в штаб Службы. Да что там, именно Серега познакомил Евгения с Наташкой, когда пришел со своей девушкой на новоселье к Миронову! Девушка привела с собой
