сравнительно молодой, был отправлен в отставку по «состоянию здоровья». Но через несколько дней после нападения Германии Медведев пришел в Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ) с планом создания партизанского отряда, забрасываемого в тыл противника на парашютах[64]. Впоследствии он командовал крупным партизанским отрядом на Волыни.
1. Возрождение конспирации
Главной причиной возвращения в строй старых большевиков и старых чекистов стало то, что эти люди, в отличие от большинства «людей 1938 года», которых Сталин выдвинул на руководящие должности после «большой чистки», имели опыт конспиративной работы, требовавшийся партизанам и подпольщикам. По существу, режим был вынужден возродить традицию использования инициативы отдельных, фанатично преданных делу людей, как это было при Ленине. Образ мыслей, воспитываемый этой традицией, в прошлом вызывал отвращение у Сталина и его соратников. Он противоречил принципам жесткой централизации управления, ознаменовавшей установление полной диктатуры Сталина в 1930-х годах. Индивидуальная инициатива или просто повышенный энтузиазм вызывали у Сталина подозрение. Более того, он усиленно искал критерий стабильности власти, которым едва ли могло служить возвращение к примитивному большевистскому фанатизму. Вполне понятно, что возникшее в результате войны чрезвычайное положение вынудило Сталина пересмотреть свою политику в этом и многих других вопросах. Тем не менее режим явно волновало неизбежное ослабление жесткой организационной структуры среди партизан. Любой диктаторский режим сталкивается с проблемами, когда он вынужден вооружать значительные слои простых граждан. Советский режим выработал строгую систему методов контроля для сохранения лояльности призываемых на службу в Красную армию, но эти методы не вполне годились для условий партизанского движения. Партизанское движение по самой своей сути бросало вызов власти. Советская пропаганда постоянно рисовала немцев «бандитами» и «захватчиками», призывая всемерно срывать их планы и оказывать сопротивление, но в недалеком будущем население, пройдя такую «психологическую обработку», могло взять на вооружение ту же тактику в отношении советской власти. Молодые партизаны вполне могли усвоить в работе, поведении и семейных отношениях порочные привычки, которые сделали бы их непригодными для послевоенного советского общества. «Нелегальность» – привычка лгать, воровать и прибегать к насилию в борьбе с оккупационной властью – могла наложить отпечаток на поведение людей и в дальнейшем представлять проблему для власти. Отчасти эти недостатки могли быть скомпенсированы теми преимуществами, которые советский режим мог извлечь из разрушения привычных устоев, препятствовавших полному установлению тоталитарной системы. Чистки среди партизан после изгнания немцев затронули самых подозрительных из их числа. Раздуваемый после войны миф о славных делах партизан стремился направлять воспоминания о партизанском движении в нужное системе русло. Тем не менее режиму с самого начала было очень важно предпринять срочные действия по контролю за потенциально опасными сторонами партизанского движения.
2. Средства обеспечения контроля
Первым и основным шагом было настоятельное требование соблюдения строжайшей дисциплины. Подчинение командирам должно было быть беспрекословным. «Ненужная демократия», такая, например, как практика выслушивать мнения рядовых партизан перед принятием решения, строго осуждалась[65]. От командиров отрядов также требовали соблюдения жесткой субординации, хотя им было позволено высказывать свое мнение. Особенно серьезные разногласия возникли в 1942 году по поводу слияния мелких отрядов в крупные бригады. Помимо чисто военных причин для такой реорганизации режим, видимо, пытался использовать ее в качестве средства усиления контроля. Многие командиры отрядов оказались на своих постах случайно. И пусть они были достаточно сведущи и лояльны для сохранения своих постов, режим мог более надежно контролировать их, подчинив тщательно подобранным командирам бригад.
Интересно отметить, что одним из командиров бригад, которому успешно удалось преодолеть сопротивление командиров отрядов, был А.Н. Сабуров, в прошлом сотрудник НКВД. Опора режима на НКВД в партизанском движении просто поражает. Свидетельства влияния НКВД подробно рассматриваются далее, поэтому нет необходимости останавливаться на них здесь. Внимательное изучение советских источников показывает, что влияние полицейских структур (для удобства НКВД и НКГБ можно рассматривать как взаимозаменяемые органы) было, по всей видимости, намного сильнее, чем считали немецкие аналитики. В советских источниках при характеристике большинства партизанских офицеров всех рангов попутно указывается, что почти все они имели отношение к полицейским структурам. В ряде случаев даже дается понять, что среди этих людей существовало нечто вроде круговой поруки. Например, М.И. Наумов, который был офицером-пограничником, отмечает со ссылкой на одного из партизан, также имевшего отношение к охране границы, что раз этот человек был пограничником, то ему можно было доверять[66].
В организации партизанского движения НКВД принимал участие все время. «Особые отделы» (00), впоследствии появившиеся во всех отрядах, вели тщательную проверку лояльностью партизан. До того как в середине 1942 года были созданы Центральный штаб партизанского движения и региональные штабы, НКВД (вместе с партией и Красной армией) непосредственно участвовал в управлении партизанским движением. В 1941 году, например, в Московской области отбор в партизаны проводился совместно обкомом партии и областным управлением НКВД, радиосвязь с партизанскими отрядами осуществлялась по двум каналам, один принадлежал обкому, а другой областному управлению НКВД[67]. По непонятным причинам Центральный штаб был расформирован 13 января 1944 года[68]. Трудно представить, чтобы у него не оказалось преемника, осуществлявшего контрольные функции. Вполне вероятно, что Четвертое управление НКВД, непосредственно занимавшееся партизанскими операциями, взяло на себя эти функции[69]. Начальником Четвертого управления был П.А. Судоплатов (его заместителем Эйтингон), но вполне возможно, что загадочный «Сергиенко» имел отношение к этому управлению. Большая часть полномочий Центрального штаба перешла к Украинскому штабу партизанского движения, возглавляемому Т.А. Строкачом, бывшим заместителем народного комиссара внутренних дел Украины. Многие партийные руководители, тесно связанные с возникновением и развитием партизанского движения, занимали различные посты в партийном аппарате, в частности в ведающих кадрами отделах, имевших тесную связь с полицейскими органами. К этой категории относились М.А. Бурмистенко, М.С. Спивак, В.А. Бегма на Украине; Л.З. Мехлис, являвшийся в 1941 году начальником Политического управления Красной армии; и П.К. Пономаренко, который был начальником Центрального штаба партизанского движения.
Следует подчеркнуть, однако, что НКВД никогда не осуществлял контроля за партизанами подобно тому, как служба СС контролировала отдельные стороны военных усилий Германии. Во-первых, НКВД сам был раздроблен, что, скорее всего, делалось по негласному указанию Сталина. Руководство Четвертого управления состояло из офицеров тайной полиции, которые (судя по послевоенным назначениям) были тесно связаны с Л.П. Берией. Большинство имевших отношение к полицейским структурам высших офицеров в республиканских штабах и непосредственно в партизанских отрядах, наоборот, были из пограничных войск. Между последними и людьми Берии всегда существовали трения. Наиболее заметный из офицеров-пограничников, Строкач, в последующие годы стал одним из самых ярых противников группы Берии. К тому же важную роль в руководстве партизанским движением играли крупные партийные чиновники, не имевшие отношения к полицейским структурам. Н.С. Хрущев, чьи заслуги, возможно, были несколько преувеличены в последние годы, несомненно сыграл важную роль. А.А. Жданову приписывается заслуга создания «прототипа» штаба партизанского движения в подчиненной ему Ленинградской области[70]. И наконец, все наиболее важные вопросы (такие, например, как план партизанских действий на Украине в 1943 году) рассматривались на Политбюро, которое возглавлял сам Сталин[71].
3. Характерные особенности партизанской элиты
Даже тогда, когда вопрос об открытом неповиновении приказам режима не возникал – а подобного, за редкими исключениями, не происходило, – партизанское командование проявляло многие черты, являвшиеся, по мнению режима, отрицательными. Большинство этих черт, пожалуй, не было присуще самому партизанскому движению, а отражало определенные общие черты всего советского руководства. Особые условия партизанской жизни просто обнажали их. Кроме того, большое количество
