Эйлистри.
Меларн тихо прошептал:
— Кровь Матери.
Мужчина вернулся.
Именно так, внук. Это течёт в твоих венах, и в крови тех, кто может проследить свою родословную по линиям крови назад, к тем, кто чистыми спустились из Миеритара. Я думаю, нас осталось немного, и становится меньше с каждым поколением. Илитири смешивают свою кровь с нашей, производя всё больше потомков, что несут в себе заразу демона. Но я рад слышать, что некоторые из нас продолжают служить богине. Некоторые из нас помнят и сохраняют веру.
Оба голоса говорили вместе. Мужчина и женщина, поддерживаемые многоголосным хором.
Именно поэтому, этот камень знаний, как и многие другие, были сложены здесь. Потому, что мы знали, что однажды богиня приведёт сюда того, кто сможет услышать нас.
— Меня, — сказал Меларн.
Да.
Он коснулся пальцем своего лба.
— Но почему, когда я в первый раз закрепил камень на лбу, вы лишили меня памяти?
Это был другой селу'киира. Поскольку ты не относился к его Дому, воплощение сущностей лишили тебя памяти и заставили вернуть камень на место. И то же самое произошло с мальчиком. Его Дом подходил, но он был совершенно не достоин носить селу'кииру. Ему повезло, что в его жилах, по крайней мере, течёт немного крови тёмного эльфа. В противном случае, он бы умер, как только киира коснулся его разума.
— Так, как это произошло с читином?
Он почувствовал их неодобрение, и подслушал кусочек разговора:
… точно он — Миэритари?
Да.
— Так… — К'арлинд поглядел на Дверь Краанфора. Только сконцентрировавшись, он смог разглядеть её, — там есть ещё киира?
Множество. Один от каждого Дома, чей патриарх или матриарх пережили Смертельный Шторм.
Он коснулся своего лба:
— Так если я Меларн — чистый потомок вашего Дома, вы научите меня Высшей Магии?
Когда ты сможешь овладеть арселу'тель'куэс, тогда — да.
— Что я должен сделать, чтобы быть готовым?
Научиться доверять.
— Сделано, — К'арлинд махнул рукой в сторону учеников. — Вы можете видеть доказательство. Я разделил с ними всё знание, которое смог добыть.
И поэтому трое из них всё ещё стоят связанные твоей магией.
— Я объясню. Пири…
Ты до этого поместил в кольца заклятие зачарования.
— Да, но Пири…
А что ты ожидал от того, кто скрестил себя с демоном? — упрекнул мужчина.
Ты не можешь обвинять К'арлинда, за то, что он попробовал, — прервала его женщина. — Тоска по дружбе, семье, инстинктивно приходит к нему. Это всё от жестокости, которую он перенёс в детстве, когда ещё ребёнком, его избивали до беспамятства. В нём всё ещё есть доброта.
Меларн ощерился. Она, казалось, думала, что он — такой же, как и поверхностные эльфы: мягкий и слабый. Не истинный дроу.
Твоя кожа может быть чёрной, но ты не дхаэроу, — сказала женщина, придавая слову его первоначальное значение: предатель, — Искра лунного света горит внутри твоего сердца. Дхаэроу приложили все усилия, чтобы он погас, но свет всё ещё танцует в тебе.
Это было похоже на то, что когда-то сказала ему Куилью.
— Хватит обо мне, — сказал К'арлинд. — Теперь, о тех заклинаниях…
Когда будешь готов. Может после столетия или двух обучения.
— Я не должен ждать так долго! Вы ничего не забыли? Я уже использовал Высшую магию, однажды.
Да, когда того пожелала Эйлистри.
К'арлинд ухватился за эту соломинку:
— А разве она не пожелает вновь? Если жрицы Киарансали не будут повержены, то Фаэрз’ресс по всему Подземью станет столь мощным, как и во времена Спуска. Ваши потомки будут вновь пойманы в ловушку, как и вы. Аривандаар победит.
Праведный гнев поразил его, словно удар. Он закачался. И тогда безмолвная песня затмила сердитые голоса. Она была столь красива, что из глаз К'арлинда хлынули слёзы. Его разум заполнили воспоминания: Халисстра, напевающая ему, чтобы излечить его раны, в то время как он лежит без сознания после падения с ящера.
Халисстра использовала магию баэ'квешел, а не песню Эйлистри, но она всё равно спасла его. Возможно, богиня уже тогда следила за ним, используя Халисстру как проводника…
— Вот именно! — он задыхался.
Он сконцентрировал своё внимание на месте, откуда слышался хор голосов.
— Вы все — маги? — спросил Меларн.
Волшебники, жрецы, воины — в течение почти трёх тысячелетий, патроны и матроны нашего Дома носили камень знаний.
— И другая киира, о которой вы говорили, тоже содержит объединённую мудрость всех волшебников и клириков?
Конечно.
— И каждая киира может активировать заклятие, которое стёрло часть моих воспоминаний, когда я одел не тот камень знаний?
Да.
К'арлинд восхищённо рассмеялся.
— Тогда у нас всё ещё есть шанс. Слушайте.
Он быстро, в общих чертах, обрисовал свою идею.
Это возможно, — сказал камень знаний, когда он закончил. — С благословления Эйлистри. Я знаю, что могу вложить тебе в руку клинок, что ты так ищешь. Но относительно того, сможешь ли ты овладеть им…
— Мы должны, по крайней мере, попробовать.
Да.
Поскольку голоса его предков исчезли, К'арлинд ещё раз огляделся. Элдринн внимательно наблюдал за ним, его глаза блестели.
— У нас есть срочная работа, — мрачно сказал Меларн. — Киарансали попробует на вкус свой же яд.
* * * Каватина начала задыхаться, когда её сознание вернулось в тело. Мгновение назад, она летела к священной роще Эйлистри, прокладывая путь сквозь усеянные лунным камнем ветви, а её дух танцевал под песню, чья красота заставила плакать. Сейчас она лежит на каменном холодном полу, а её горло болит от раны. Песня Эйлистри исчезла, уступив место ужасным стенаниям и скрежету костей.
Мужчина склонился над нею, и его рука лежала чуть выше её левой груди.
