служебное положение Моруцоу, но и за его жизнь. Он без обиняков спросил генерального директора сигуранцы, намерен ли тот, учитывая изменившиеся условия, вообще вернуться в Румынию. И хотя Канарис не испытывал больших симпатий к Моруцоу, подозревая, что румын сотрудничал не только с абвером, но и поддерживал тайную связь с советскими спецслужбами, он не колеблясь предоставил бы Моруцоу и защиту и убежище. К великому удивлению Канариса, его собеседник ответил, что нисколько не боится вернуться в Бухарест.
Как скоро оказалось, Канарис правильно оценивал ситуацию. Уже через несколько дней из бухарестского отделения абвера поступило сообщение об аресте Моруцоу. Канарис немедленно отправился в Бухарест с намерением замолвить у Антонеску слово за Моруцоу. Как мы знаем, Канарис всегда спешил на помощь попавшим в беду сотрудникам или «деловым партнерам», если даже лично ему они не очень нравились. Он считал это своим долгом, так как совместная работа абвера с румынскими инстанциями по предотвращению вражеских диверсий на нефтедобывающих и перерабатывающих предприятиях была очень успешной, и Моруцоу всегда и во всем шел навстречу пожеланиям немецких друзей. На встрече с Антонеску шеф абвера проинформировал румынского диктатора о заинтересованности германской стороны. Антонеску заверил Канариса, что с Моруцоу ничего не случится, и успокоенный адмирал вернулся в Берлин. Однако вскоре пришло известие о зверском убийстве генерального директора сигуранцы «железно- гвардейцами». Канарис не скрывал своего негодования, справедливо считая, что Антонеску вероломно нарушил данное им обещание. В кругу своих сотрудников он заявил: «Впредь с Антонеску я не желаю иметь ничего общего». В последующие годы Канарис не поддерживал с руководителем румынского правительства никаких личных контактов, хотя охотно помогал советом и делом многим видным деятелям других, зависимых от Германии государств Восточной и Юго-Восточной Европы, часто обращавшимся к нему за помощью.
Для защиты судоходства на Дунае расквартированный в Вене батальон полка «Бранденбург» создал разветвленную организацию. На всех речных судах и на причалах находились люди абвера, работавшие матросами, шкиперами, служащими портовых органов управления. Им вменялось в обязанность заботиться о бесперебойной доставке нефти и нефтепродуктов, а также зерна и других жизненно важных продовольственных и промышленных товаров.
Глава 12
Предательство?
Вернемся к общей ситуации первых дней 1940 г., как ее видел Канарис. Окончательное решение о наступлении в западном направлении все еще не было принято.
Определялись новые сроки, которые затем опять переносились. Однако Канарис не сомневался: если Гитлера не остановить, хотя на это, по мнению адмирала, было мало надежды, в один прекрасный день он сделает решающий шаг. Между тем подготовка к государственному перевороту с участием отдельных воинских частей вермахта шла полным ходом. Одновременно через связи Ватикана пытались выяснить возможность на приемлемых условиях заключить мир между «обновленной» Германией, Англией и Францией. Еще в период Польской военной кампании баварский политик Йозеф Мюллер по поручению генерал-полковника Бека зондировал почву в Риме; последовавшие затем переговоры о мире продолжались с перерывами вплоть до 1943 г.
Старший лейтенант запаса Мюллер был формально сотрудником мюнхенского филиала абвера, но фактически подчинялся непосредственно Канарису и Остеру.
Направляя Мюллера в Ватикан, Бек, Канарис и Остер – все трое протестанты – исходили из собственных впечатлений о понтифике, которые сложились у них в бытность того послом главы католической церкви в Берлине. Когда выяснилось, что папа согласен действовать в качестве посредника, а правительство Великобритании через связи в Ватикане дало понять о своей готовности к контактам, начались конкретные переговоры об условиях заключения мира. Причем с самого начала подразумевалось, что главное и непременное условие – устранение нацистских лидеров. Канарис и на этот раз держался в тени. Он никогда не обсуждал с Й. Мюллером детали мирных переговоров, но, читая предназначенные Беку отчеты, постоянно был в курсе дела.
Результаты этих контактов были обобщены в так называемом докладе «Х», который генерал Томас передал Гальдеру, а тот, в свою очередь, Браухичу. Однако реагировал главнокомандующий сухопутными войсками иначе, чем ожидали заговорщики. Ознакомившись с содержанием доклада, Браухич заявил, что в данном случае речь идет о войне идеологий, окончить которую следует не за столом переговоров, а на поле битвы с победоносным оружием в руках. Таким образом он полностью подтвердил оценку Канарисом его личности. Чем меньше, по мнению Канариса, оставалось надежд на скорое свержение Гитлера и прекращение военных действий, тем важнее, с его точки зрения, становилась задача расширения фронта борьбы с нацистским режимом.
Знать эту принципиальную позицию нам необходимо для правильного понимания описываемых далее событий. В начале 1940 г. Германия стала усиленно готовиться к Норвежской военной кампании. Мысль о приобретении на западном побережье Норвегии опорных пунктов уже давно не давала покоя руководству военно-морского флота. Надо сказать, что подобная идея возникла еще во время Первой мировой войны и с тех пор постоянно витала в воздухе. В окружении гросс-адмирала Редера на проблему смотрели не с политической, а с военной точки зрения, считая, что для успешной войны на море нужно выйти за пределы «мокрого треугольника» Северного моря и обзавестись опорным пунктом на побережье Атлантического океана. Вопрос обеспечения бесперебойной транспортировки морем железной руды из Нарвика играл в замыслах военно-морского руководства сугубо подчиненную роль, хотя оно и использовало факт угрозы, исходившей со стороны Британии, для этой жизненно важной транспортной линии, чтобы склонить Гитлера, слабо разбиравшегося в военно-морской стратегии, и его военных советников к одобрению планов ВМС.
Позднее Гитлер при случае говорил, что идея военного похода в Норвегию впервые пришла ему в голову во время беседы 14 декабря 1939 г. с Видкуном Квислингом. Оценивать высказывания Гитлера следует всегда с осторожностью, особенно если они относятся, как мы увидим позже, к норвежской эпопее. Примечательно, однако, что за два дня до аудиенции у Гитлера Квислинг имел долгую беседу с Редером. Во всяком случае, у сотрудников сложилось вполне определенное впечатление, что инициатива организации морских учений «Везер» – под этим кодовым названием совершалась скандинавская авантюра – исходила не от Гитлера, а от руководства ВМС, настаивавшего на необходимости «опередить англичан».
Во второй половине февраля 1940 г. был создан особый штаб (армейский штаб XXI), получавший приказы и распоряжения непосредственно из оперативного управления ОКВ. Впервые главное командование сухопутных войск (ОКХ), отрицательно воспринимавшее планы вторжения в Норвегию – о чем доносили Канарису и Остеру их неофициальные источники, – было, по сути, полностью отстранено от разработки и осуществления мероприятий, в которых предполагалось задействовать крупные армейские соединения. Руководство ОКХ, как, впрочем, и абвер, считало подобные планы безответственной и легкомысленной затеей, которая, несмотря на превосходство германских военно-воздушных сил, непременно должна была окончиться неудачей и могла привести лишь к значительным людским потерям и к уничтожению большей части надводных кораблей огнем более мощного британского флота.
Разумеется, Канарис пристально следил за работой особого штаба, чтобы иметь возможность полнее информировать оппозиционно настроенные круги в руководстве сухопутных войск, ибо оперативное управление ОКВ старалось по возможности не раскрывать своих карт перед ОКХ. Канарису удалось откомандировать в особый штаб в качестве представителя абвера капитана 3-го ранга Франца Лидига, который не вызывал подозрений у штабных работников, но пользовался неограниченным доверием своего шефа. Оба познакомились еще во время службы Канариса адъютантом военного министра Носке. Вновь встретились и постепенно сблизились они в 30-х гг.; Лидиг тогда был уже гражданским служащим. Зная его отрицательное отношение к нацистскому режиму, Канарис постарался устроить его в абвер, где он примкнул к узкому кружку Остера и принимал самое деятельное участие в планировании государственного переворота.
В последующие недели Лидиг подробно сообщал Канарису о ходе подготовки к операции «Везер». Кроме того, он неоднократно выезжал с особыми поручениями в Данию. В течение марта первоначальный план претерпел многочисленные изменения. Да и в особом штабе не было единого мнения относительно целесообразности вторжения в Норвегию. Даже Гитлер колебался, не зная, стоит ли нападать или все-таки
